Сборник статей - Софиология

Мидраш – «изучение, толкование» – жанр литературы гомилетического характера, представленный уже в Мишне, Тосефте, а затем в Гемаре. Период амораев был золотым веком этого жанра, к концу этого периода была начата деятельность по сбору, редактированию и изданию мидрашей. Классическое вступление к мидрашу представляет собой прелюдию к проповеди, в центре которой стоит определенный библейский стих, и представляет собой прямую цитату из другого источника (большей частью другой книги Библии), затем связываемого с основной темой проповеди. Завершается вступление стихом, которым начинается сама проповедь (см.: www.eleven.co.il – электронная Еврейская энциклопедия). Начало мидраша как метода толкования Писания можно увидеть в самой Библии (книга Хроник может считаться толкованием книги Царств), в переводе Септуагинты, который можно считать самым первым из дошедших до нас толкованием Писания, и в трудах Филона Александрийского. Во второй книге Хроник, составленной в начале эпохи Второго Храма, дважды упоминается существительное «мидраш» (13:22 и 24:27), хотя неясно, что это слово значит в этих двух стихах. Среди ранних мидрашей выделяют два основных типа: экзегетические, представляющие толкование одной из книг Библии, комментирующие каждый стих, а иногда и отдельные слова в стихе, и гомилетические, разделенные на главы, каждая из которых представляет собой собрание проповедей и высказываний на одну тему и выглядит как одна пространная проповедь.

Интересы Оригена в области изучения и толкования еврейского Писания привели его к близкому контакту с еврейскими мудрецами (Moore G.F. Judaism in the First Centuries of the Christian Era: The Age of the Tannaim. V 1, 1927. P. 268).

В этом Руния не согласен с Урбахом, считающим, что подобное толкование можно рассматривать как пример восприятия еврейской мыслью философских идей платонизма (Runia David T. Exegesis and philosophy: studies on Philo оf Alexandria. 1990. P. 410–411).

ПетерИ.Ю. Влияние античной философии на философию В.С. Соловьева. М., 1992, МГУ им. М.В. Ломоносова. Депон. 46522 (от 26.05.92); Козырев А.П. Гностические влияния в философии Владимира Соловьева, М., 1997, авт. канд. дисс. филос. наук. МГУ; КейзикЛ. Культурологические идеи Владимира Соловьева. Ростов-на-Дону, 1998. Авт. докт. дисс. филос. наук; Дьяков А.В. Гностические мотивы в религиозно-философской системе В.С. Соловьева. СПб., 1999, авт. канд. дисс. филос. наук; Козырев А.П. Гностические искания Вл. Соловьева и культура Серебряного века // Владимир Соловьев и культура Серебряного века. «Лосевские чтения». М., 2005. С. 226–240; Кравченко В. Владимир Соловьев и София. М., 2006.

Кравченко В. Владимир Соловьев и София. М., 2006. С. 300

Аксенов-Меерсон М. Созерцанием Троицы Святой. Парадигма Любви в русской философии троичности. Киев, 2007. С. 68–69.

Именно в эту систему вписывается философский смысл понятия Софии как Божественной Премудрости, вмещающей все Божественные идеи, которые служат в качестве моделей творения (там же, с. 82).

Соловьев В.С. Талмуд и новейшая правда о нем. СПб., 1906. С. 9.

«БОЖИЯ Премудрость принадлежит к божескому естеству и потому не может быть субстанцией или сущностью развивающейся во времени твари… София может являться и осуществляться в мире, но она ни в каком случае не может быть субъектом развития и совершенствования во времени; все то, что развивается, совершенствуется во времени или, наоборот, разлагается и гибнет, есть нечто другое по отношению к Софии. (…) В тройном торжестве света, звука и сознания осуществляется замысел вселенского содружества и воплощения Бога-Любви в любящей твари. Совершенная Любовь является не только в полноте славы, но и в совершенной красоте. И потому весь замысел предвечной Софии в Священном Писании изображается как замысел художественный. В книге Притчей Соломона сама Премудрость свидетельствует о себе людям (8:24–31), эта радость есть и начало пути Господня (8:22), и тот конец и завершение, к которым приходит земной круг и весь мир в седьмой, воскресный день всеобщего покоя» (Трубецкой Е. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1998. С. 161–162, 218–219).

«Всеединое сознание есть абсолютный синтез: это значит, что в нем все связано воедино: и временное и вечное. Временные ряды в нем даны в их законченной полноте и связаны с их вечным началом и концом. Вспомним, что грань между временным и вечным положена для нас в эзотерической сфере всеединого сознания. В предвечном совете Божием она снята: значит, предвечный замысел там от века осуществлен. Идея, положенная в основу мира в его целом и каждого временного ряда в отдельности, до времени скрыта от нас или же явлена нам частично, неполно; но во всеедином сознании она выявлена до конца. Мы видим оторванные от вечности явления во времени, но в истине временное неотделимо от вечного; явление и смысл там составляют одно целое. Вечные покой и мировое движение суть термины соотносительные; во всеедином сознании они неотделимы один от другого: ибо вечный покой, в коем от века осуществлена полнота божественной жизни, есть конечная цель (terminus ad quem) всего мирового движения» (там же, с. 156–157).