Антонио Менегетти - Психосоматика

Слово происходит от того, что представляет собой первое слово бытия, – от тела. Наш рационализм утратил изначальное единство, и наш процесс познания осуществляется с помощью двух способов выражения чувств: тела и языка [56]. Все, что мы говорим или думаем, в том числе, телесного свойства; наше общение и мысли основаны на образах, созданных нашим телом. «Я» поддерживают и пронизывают самоозначающие динамические процессы, которые являются телом или телами-процессами. Семиотика тела всегда отсылает нас к действующему значению, к реальному, действительному поведению.

К сожалению, существование апоретично и осуществляет бытие через смежные и порой настолько противоречивые элементы, что наша логика с трудом находит путь среди аналогий и ассоциаций. К счастью, тело по-прежнему остается основой символизации или критерием реальности для наших лингвистических и символических кодов. Тело – это поле деятельности целого: оно представляет собой не только экстероцептивное, но и проприоцептивное действие. Если означающее тело в первую очередь является телом, которое действует, или своим собственным процессом, то мое индивидуализированное тело есть ответвление этого сотворения чувства. Естественно, под телом я подразумеваю тот же принцип индивидуации или само существование.

Основные критерии общества и культуры базируются на телах, действующих и проявляющих себя в неустойчивой, противоречивой многомерной материи. Именно телесная твердость обеспечивает возможность существования нормативных структур. Любое становление индивидуального и социального «Я» всегда происходит на основе и посредством означающего тела. Существование – это значение тел, сеть тел, которые действуют в непрерывной идентичности, и это постоянное взаимодействие есть то, что называется бессознательным. Означающее взаимодействие тел представляет собой бессознательное, по отношению к которому даже индивидуальное «Я» всегда запаздывает, и, более того, для большинства людей само «Я» – это то, что пережито бессознательным. Когда «Я» становится осознанным, бессознательное находится уже в другом месте.

Не стоит удивляться тому, как образуется расщепление означающего тела и лингвистических кодов: оно развивается на основе связи «родитель – ребенок». Из телесного взаимодействия матери и ребенка развивается и процесс научения, отмеченный тенденцией к фиксации приоритетных форм того или иного общества, и осознание противоречий, противопоставлений, перенесенных как следствие телесной индивидуации среди других тел. Идентификация и тревога за собственную индивидуацию порождают различия. Поэтому после утраты, нарушения непрерывности структурируется аналогичная связка, то есть для собственных эмоций выстраивается единый внешний код ссылки.

Несмотря на то, что социальная идеология для своего создания использовала самые важные узловые элементы (достаточно представить, какой силой обладает комплекс вины!) и поддерживает себя сетью действующих тел, в сексуальном моменте сохраняется возможность восстановления значения. И действительно, секс – это «праздник», то есть освобождение от обязанности и вход в непрерывность.

Таким образом, из всего вышесказанного следует, что понять внутренний сексуальный мир – значит достичь совпадения в значении, значит понять ту истину, которая предшествует любому значению. В самом деле, увиденный в своей целостности, изнутри, сознательно воспринятый чувственный оргазм человека проявляет жизнь как «присутствие», как акт, который стремится дальше, ибо, когда он был обозначен, он обнаружился здесь. В таком случае секс не ограничивается продолжением рода, а выступает как онтическое наслаждение отдельного индивида: достигнув этой полноты, можно производить на свет ребенка. Следовательно, секс не может сводиться только к совокуплению и прелюдии – это широкая гамма действующих полей, влечений, выражающихся в желании обладать: это – всеобъемлющее действие, требующее для своего проявления целостного сознания, пребывающего в тотальной непрерывности.

В толковании этого термина много неясностей, и это естественно, поскольку он идентифицируется с опорными, основными структурами самой жизни человека. На основе обзора глубоких исследований [57]по этому вопросу и особенно анализа претендующих на лидерство методов психотерапии, концентрирующихся на практическом аспекте агрессивности, а также собственных практических результатов, я могу наконец представить онтопсихологическое видение агрессивности, не повторяя многочисленные доводы относительно агрессивности, приведенные в различных научных изданиях.