Валерий Лейбин - Психоаналитическая традиция и современность

Лу Андреас-Саломе (Луиза Густавовна) родилась в Петербурге в семье генерала русской службы. Не будучи по своему происхождению русской, она в то же время провела детство и юность в России, впитала в себя любовь к русской культуре и, став впоследствии писательницей, проживающей в Европе, поддерживала тесные связи с русской интеллигенцией и пропагандировала философско-религиозные идеи, находящие свое отражение в русской литературной мысли. В 1911 году в возрасте 50 лет она начала изучать психоанализ, год спустя написала первое письмо Фрейду и с тех пор на протяжении 25 лет, вплоть до своей кончины, постоянно поддерживала дружеские отношения не только с основателем психоанализа, но и с его семьей, особенно с его старшей дочерью Анной Фрейд (1895–1982), ставшей со временем известным детским психоаналитиком.

Многолетняя переписка между Фрейдом и Лу Андреас-Саломе, его знакомство через нее с поэтом Рильке, визиты, отнюдь не единичные и порой весьма продолжительные, Лу к Фрейду, а его дочери Анны к ней – все это не могло не способствовать обращению основателя психоанализа к русским сюжетам. И это действительно так, поскольку Лу Андреас-Саломе постоянно вносила русские мотивы в эмоциональную и интеллектуальную жизнь Фрейда.

В своих письмах Лу Андреас-Саломе и Фрейд затрагивали многие темы, касающиеся главным образом различных аспектов психоанализа, будь то проблемы неврозов, сновидений, сексуальности, символической интерпретации языка бессознательного. Фрейд делился своими идеями и сомнениями в связи с развитием метапсихологии, обоснованием концепции личности, пониманием существа религии и культуры, изданием тех или иных работ. Его корреспондентка высказывала свои взгляды по поводу психоаналитической трактовки различных феноменов, одобряла Фрейда во многих его начинаниях, с восторгом отзывалась о его публикациях. Наряду с чисто психоаналитической тематикой Лу АндреасСаломе и Фрейд обменивались мнениями о политических событиях, касающихся Первой мировой войны и особенно Февральской и Октябрьской революций 1917 года в России. Она писала о своих переживаниях в связи с происходящими в России изменениями и той трагедией, которая, по ее мнению, имела место в этой стране. Он пытался осмыслить существо радикальной политики и революции в ее «фатерлянде», на ее «старой родине», а также сообщал о своем русском пациенте Панкееве, который после прохождения первоначального курса лечения и с развязыванием Первой мировой войны оказался его «врагом» и мог убить ушедшего на фронт его сына, но оба оказались живы и «юный друг» вновь намеревался приехать к нему на лечение.

На основании их переписки можно судить о том, что в семье Фрейда тепло относились к Рильке. Трудно сказать, были ли дети основателя психоанализа знакомы с поэзией Рильке до того, как Лу Андреас-Саломе встретилась с их отцом и стала его постоянным корреспондентом. Однако чуть более года спустя после начала их переписки Фрейд сообщил Лу Андреас-Саломе о том, что его сын Эрнст, которому в ту пору был 21 год, увлекся поэзией Рильке и хотел бы с ним встретиться. Позднее в одном из своих писем в 1915 году он просил передать Рильке, что у него имеется 19-летняя дочь Анна, которая любит его поэзию и некоторые из поэм знает наизусть (Sigmund Freud and Lou Andreas-Salome, 1972, p. 14, 28).

Из переписки Фрейда с Лу Андреас-Саломе можно узнать и о том, что Рильке посетил основателя психоанализа в декабре 1915 года, позднее неоднократно встречался с его сыном Эрнстом и что эти встречи были дружескими, теплыми, радушными.

Нельзя с достоверностью утверждать, как и в какой степени знакомство Фрейда с Рильке способствовало углублению его интереса к русской культуре. Однако трудно не согласиться с тем, что именно через общение с Рильке и Лу Андреас-Саломе основатель психоанализа мог войти в соприкосновение с этой культурой. В этом нет ничего удивительного, ибо не только Лу Андреас-Саломе была страстной поклонницей русской литературы и любила Россию, в которой родилась, но и Райнер Мария Рильке настолько приобщился к русской культуре, что в то время, когда был опубликован первый фундаментальный труд Фрейда «Толкование сновидений» (1900), положивший начало развитию психоанализа, Рильке, будучи немецкоязычным поэтом, пишет несколько стихотворений по-русски.

Об отношении Рильке к России можно судить хотя бы уже по высказываниям, содержавшимся в его письмах к русской девушке Елене Ворониной, с которой он познакомился весной 1898 года. «Если бы я пришел в этот мир как пророк, – писал он летом 1899 года, – я бы всю жизнь проповедовал Россию как избранную страну, на которой тяжелая рука Господа-ваятеля лежит как великая мудрая отсрочка. Пусть эта страна испытает все, что ей причитается, тогда медленнее и яснее свершится ее судьба. Не в сбивчивом неясном ритме, а в свободном вздохе втягивает она в себя свой прогресс, и ее широкая грудная клетка вздымается чудно и спокойно» (Рильке, 1971, c. 173).