Михаил Бурняшев - Без маски

И так далее. Есть роли весьма продолжительные по времени (например, роль сотрудника на определенном месте работы, студента университета, роль сына). А есть очень короткие – покупатель, пациент на приеме у врача…

Однако на протяжении всей своей жизни мы не только играем свои собственные роли, но и испытываем на себе воздействие тех ролей, которые играют другие люди.

«Мой папа за малейшие провинности порол меня ремнем!» – папа отыгрывал роль строгого отца так, как он ее понимал.

«Бабушка всегда кормила меня пирожками и плюшками, когда я приезжала к ней» – это хорошо знакомая многим роль доброй бабушки.

«Я всегда защищал своего младшего брата и вытаскивал его из разнообразных неприятностей!» – стандартная роль старшего брата.

И конечно, все это оказывает на нас большое влияние. «Все мы родом из детства», – написал однажды Антуан де Сент-Экзюпери. Я бы немного уточнил: не только из детства, но и из окружающего социума, из прошлых поколений, из нашей культуры, религии и истории. Очевидно, что человек, воспитанный в жестокой семье, став взрослым, скорее всего сам будет проявлять жестокость по отношению к родным и близким. А тот, кто рос в дружной семье, с большой вероятностью вырастет добрым и понимающим человеком. Но схема «жестокие родители – жестокий ребенок, добрые родители – добрый ребенок» не всегда срабатывает. Реальность подбрасывает нам гораздо более интересные комбинации.

Потому что иногда мы не только играем свои роли и испытываем на себе воздействие тех ролей, которые играют окружающие, – мы переносим какие-то роли на других. То есть, говоря профессиональным языком системной терапии, осуществляем перенос, или смещение. У этого могут быть как положительные последствия (к примеру, в психотерапевтической практике расстановки), так и отрицательные. Например, если мы срываем на ком-то зло.

Предположим, некоему Ивану Ивановичу начальник на работе сделал «последнее китайское предупреждение»:

– Иван Иванович, если вы еще раз накосячите в проектных чертежах, лишу премии, а если это продолжится дальше, то просто уволю.

Возражать начальнику – себе дороже, тем более что он прав. Иван Иванович понуро идет домой, заходит в квартиру, разувается… и слышит голос жены:

– Ваня, я же просила тебя ставить ботинки слева под вешалку, а не бросать их посреди прихожей.

Ах, вот как?

– Не бросать? А еще чего хотите? Выдвигайте требования, не стесняйтесь! Я пашу как конь, три недели без выходных, а вы ко мне со всякой ерундой! КАК ЖЕ ВЫ ВСЕ МНЕ НАДОЕЛИ!

Реакция мужа совершенно неадекватна замечанию жены. Почему? Просто на супругу муж перенес все недовольство, накопившееся при общении с начальником. Жена в данном случае в бессознательном образе мужа «попала на место», или «сыграла роль», руководителя, которому Иван Иванович хотел бы высказать все, что накопилось у него на душе. Важный момент: жена исполнила эту роль недобровольно, ей ее навязали без ее ведома. А значит, терапевтического эффекта у этой ситуации нет. Муж не решил свои проблемы, а жена осталась обиженной.

Это простейший пример переноса между разными контекстами в текущей жизненной ситуации человека.

А вот еще один, чуть более сложный пример.

В семье отец авторитарен, мать боится слишком активно ему возражать, но в ней копится агрессия, невысказанные обиды. Но агрессивно начинает себя вести их маленький сын: устраивает драки в детском саду, постоянно провоцирует ровесников на конфликт. Он что же, берет пример с папы? Нет, ситуация гораздо интереснее. Отец в этой семье внешне вполне спокойный человек, не кричит и не машет кулаками, не устраивает скандалов и драк, не избивает жену и сына. Просто он такой вот домашний царек, привыкший, что все исполняют его требования безоговорочно. А его жена, воспитанная в убеждении «мужа нужно слушаться во что бы то ни стало», тем не менее чувствует себя ущемленной, придавленной авторитетом мужа. Она хочет ему возразить, ей не нравится создавшаяся в доме обстановка, но многолетняя привычка не дает ей сделать это. И в итоге ребенок перенимает на себя чувства матери, отыгрывает ее роль. Он делает со своими сверстниками то, что мама боится (или не может) сделать с отцом. То есть откровенной жестокости как таковой в семье нет. Нет драк, избиений и насилия. Но подавленная агрессия матери, пусть даже она вообще никак не демонстрирует ее внешне, проявляется в отношении ребенка к его ровесникам. Что может происходить совершенно неосознанно.