Игорь Погодин - Психотерапия как путь формирования и трансформации реальности

Терапевт в действительности имеет доступ лишь к динамике феноменов поля, причем к динамике по своей сути непредсказуемой. Следовательно, феноменологическая психотерапия также подчиняется этой свободной и спонтанной динамике, в связи с чем источник влияния на терапевтический процесс смещается от разработанной и опробованной терапевтической стратегии – к собственной динамике поля, которая представляет собой непрекращающийся процесс возникновения и исчезновения феноменов в процессе осознавания и последующего переживания. Именно по этой причине я предлагаю непосредственное осознавание терапевта сделать основанием для формирования терапевтических интервенций. При этом терапевт должен иметь возможность удивляться происходящему и впечатляться им. В этом смысле феноменологическая психотерапия всегда предполагает множество неожиданностей. Такого рода терапевтическая идеология позволяет получить доступ к ресурсам поля, которые до того заменялись диктатом терапевтической стратегии. Таким образом, роль непосредственного осознавания в рамках диалогово-феноменологической психотерапии значительно повышается и заменяет собой значение какой бы то ни было, даже самой обоснованной и последовательной, терапевтической стратегии.

С позиции традиционной психотерапии использование в терапевтическом процессе интервенций, основанных на непосредственном осознавании и переживании, представляется делом более простым, чем апеллирование к «психотерапевтической науке». Однако это глубочайшее заблуждение. Опора в процессе терапии на непосредственный опыт предполагает использование значительно более сложного и в той же мере опасного инструмента. Во-первых, он более мощный и интенсивный. Вследствие этого, как правило, возникает более выраженная терапевтическая динамика, появляется необходимость в ассимиляции ее продуктов. Во-вторых, использование непосредственного осознавания предполагает значительно более серьезную ответственность за последствия интервенции, основанной на его результатах. Ведь если интервенция обоснована той или иной теорией или концепцией, то значительная часть ответственности ложится именно на соответствующую теорию или концепцию. В-третьих, использование инструмента осознавания выдвигает значительно более высокие требования к терапевту, а именно к его способности осознавать происходящее в поле. В-четвертых, высокие требования предъявляются также к качеству терапевтического контакта, который является необходимым условием для восстановления процесса переживания.

Учитывая все вышесказанное, с неизбежностью возникает проблема экологии использования терапевтических интервенций, источником которых является спонтанный полевой процесс переживания. Существуют ли какие-либо дополнительные средства, способные гарантировать эту экологию? Если да, то какие? Каковы условия эффективного использования интервенций, основанных на спонтанной динамике переживания. В дальнейшем обсуждении я попытаюсь проанализировать некоторые наиболее важные факторы экологии диалогово-феноменологической психотерапии.

Необходимым условием эффективности терапии, фокусированной на контакте, переживании и непосредственном опыте, является собственно феноменологический метод. Это своего рода отражение внутренней экологии диалогово-феноменологической психотерапии. Раскрою этот тезис несколько подробнее. Феноменологический метод применительно к процессу терапии означает следование за возникающими в терапевтическом процессе фактами сознания всех его участников. Причем это следование носит констатирующий, а не объясняющий характер. Иначе говоря, основная терапевтическая задача заключается в описании и размещении в контакте феноменов поля в той последовательности и том соотношении, в каких они появляются на границе-контакт и выбираются агентом осознавания. Любые попытки объяснить соотношение элементов и их последовательность выходят за рамки феноменологического метода. Их место занимает естественный процесс смыслообразования, несущий зачастую характер непосредственного переживания, в отличие от привычного для нас когнитивного процесса. Разумеется, принятый в диалоговой терапии феноменологический метод не отменяет возникающие тенденции к объяснению осознаваемых нами феноменов, основанные на многовековой каузальной традиции западного образа мышления. Просто для терапевта важно отдавать себе отчет в том, что интервенция, основанная на непосредственном осознавании и переживании, будет наиболее эффективной и экологичной лишь в том случае, если не смешивать эффекты от ее воздействия с попытками объяснения возникающих феноменов.