Бенно Розенберг - Мазохизм смерти и мазохизм жизни

С другой стороны, необходимо рассмотреть иной аспект отношений между мазохизмом и влечением к смерти и в более общем плане между мазохизмом и второй теорией влечений Фрейда. Мы говорим о том, что мазохизм представляет собой явление, лучше всего подтверждающее эту теорию влечений, но, если эта теория верна, то она находится в истоке всех патологий и, в конечном счете, психической жизни в целом. Почему мазохизм в данном понимании занимает такую привилегированную позицию? Помимо того, что мазохизм ясней раскрывает то, что другие клинические феномены проявляют более скрытым способом, основным является то, что по отношению к влечениям, а точнее, к объединению влечений мазохизм занимает уникальное положение среди всех психических феноменов. Действительно, первичный эрогенный мазохизм определяется в своей специфичности самим процессом объединения влечений, тогда как другие психические феномены, являясь результатом объединения влечения, имеют дополнительно собственную специфичность, как, например, другие формы мазохизма. Симметричным образом первоначальное объединение влечений происходит именно при первичном эрогенном мазохизме. Такое двойное отношение приводит к тому, что этот первоначальный момент – мазохизм и объединение влечений – идентичны друг другу и сам процесс объединений влечений по сути своей является мазохистичным: смыслом объединения влечений является эротизация деструктивности, исходящей из влечения к смерти, следовательно, из неудовольствия, которое сопровождает эту разрушительность, и это составляет сущность мазохизма. Следствием такого положения является то, что если клинический или в общем смысле психический феномен свидетельствует о влечении к смерти, то это происходит из-за объединения двух влечений в процессе формирования этого феномена, то есть в зависимости от мазохизма, который в нем содержится, а не в зависимости от его собственной специфичности. Таким образом, мазохизм и лишь мазохизм прямо или посредством других клинических либо психических феноменов является спутником влечения к смерти. Именно существование объединения влечений или же эквивалентного ему мазохизма, присутствующего во всех психических феноменах, привело нас к пониманию мазохистического измерения в психическом существовании в четвертой главе.

Возможно, такая точка зрения столкнется с двумя возражениями. Ведь если мы говорим о том моменте, где мазохизм и объединение влечений составляют одно целое, это означает, что предположительно существует время, в течение которого влечение к жизни и влечение к смерти действуют независимо друг от друга, что достаточно трудно представить. Другое возражение состоит в том, что описанные процессы являются лишь метапсихологической конструкцией, которую нельзя наблюдать в клинической, психоаналитической практике.

Мы полностью согласны с тем, что не существует абсолютного начала, что в принципе невозможно исторически обозначить момент, в котором начинается объединение влечений. Но мы верим, что описанное Фрейдом в статье «Экономическая проблема мазохизма» имеет отношение не к конкретному историческому моменту, а к идентичности смысла объединения влечений и мазохизма, а это, если можно так сказать, совсем другая история.

Что касается второго возражения, то достаточно отметить обязательный феномен психоаналитической терапии (невротического пациента) – сопротивление. Позволю себе вновь привести цитату из новых лекций, которая показывает, как Фрейд думал о сопротивлении, что оно свидетельствует о присутствии мазохизма в свойственных для сопротивления мотивациях: «Я хочу Вам задним числом сообщить, какой была исходная точка рассуждений по поводу теории влечений. Та же самая, которая привела нас к пересмотру отношения Я и бессознательным, впечатление, вынесенное из аналитической работы, что пациент, оказывающий сопротивление, об этом сопротивлении часто ничего не знает. Однако он не осознает в себе не только факт сопротивления, но и его мотивы. Мы должны были исследовать эти мотивы или этот мотив и, к своему удивлению, обнаружили его в интенсивной потребности в наказании, которую мы могли отнести к мазохистским желаниям (Freud, 1984b, p. 145 –146; курсив мой. – В. Р. ). Так им образом, мазохизм присутствует в любой аналитической психотерапии, посредством сопротивления. Все это свидетельствует о том, что универсальность мазохизма в психическом существовании проявляется мазохистическим измерением в терапии, речь идет о классической терапии невротиков, и если мы об этом говорим, то мы подчеркиваем это для того, чтобы уточнить, что влечение к смерти проявляется не только в тяжелых или пограничных патологиях, как принято думать. Именно из этих соображений мы процитируем другой фрагмент из того же текста: «Практическое значение для находки не уступает теоретическому, ибо потребность в наказании является худшим врагом наших терапевтических усилий. Она удовлетворяется через страдание, связанное с неврозом, и поэтому крепко держится за нездоровье. Похоже на то, что этот момент, бессознательная потребность в наказании, причастен к любому невротическому заболеванию». Именно так рассматривает Фрейд невроз, наличие мазохизма в неврозе и в терапии невротиков. Следовательно, все то, о чем мы говорили, не является метапсихологической спекуляцией без связи с аналитической практикой.