Дениз Лиар - Детский юнгианский психоанализ

«Сегодня ночью мне приснился Ноев Ковчег, и внутри там было много зверушек, и внизу там была крышечка, которая отворяется, и зверюшки вываливаются» 38.

Тонкий намек на то, что она точно знает, что дети выходят из живота матери через нижнюю часть ее тела, говорит Юнг.

Следующий сон затрагивает другую проблему:

«Я видела во сне маму и папу, они долго были в кабинете, и дети были там же» 39,

иначе говоря: «Что же вы можете там делать вдвоем, когда нас там нет?» Юнг обращает наше внимание на то, что место происшествия во сне – библиотека – место получения знаний, там Анна пыталась успокоить свои волнения по поводу землетрясения. Но давление настолько сильно, что ночные кошмары появляются снова; во время одного из них Анна пылко рассказывает матери:

«Я хочу увидеть весну, как на лугу распускаются цветочки… я хочу сейчас посмотреть на Фрицика, у него такое милое личико; что делает папа? Что он говорит?» 40.

Это важнейший вопрос, на который мадам Юнг по сути не отвечает. Утром Анна просто рассказывает свой сон:

«Мне приснилось, что я могу делать лето; потом кто-то спустил Полишинеля в ватерклозет» 41.

Анна хочет родить ребенка, предполагает Юнг, соединяя свои интерпретации сна и наблюдение за поведением дочерей: они играют в беременных с подушкой под юбкой. Эта гипотеза подтвердилась маленькой сценкой, однажды сыгранной Анной перед матерью:

«она засунула себе под юбку куклу, потом медленно ее вытащила, головой вниз, приговаривая: “Смотри, вот сейчас появится ребеночек, он уже совсем вышел”» 42.

Утверждение и одновременно просьба подтвердить правильность ее интерпретации родов.

Бессознательное продолжает свою работу. Следующий пункт: как ребенок попал в мать? Юнг рассказывает:

«Как-то раз на десерт были апельсины, и Анна, нетерпеливо глядя на один из них, сказала: “Я хочу его проглотить целиком, чтобы он попал в самый низ моего живота, и тогда у меня будет ребенок”» 43.

Юнг проводит интересную параллель со сказками и наводит нас на мысль об архаических оральных желаниях.

«Решение приходит в форме аллегорий, которые вообще свойственны архаичному мышлению ребенка» 44.

В это время «символ» для Юнга, как ученика Фрейда, имеет слегка пренебрежительный оттенок из-за использования его для обозначения мысли, называемой архаичной. Но в любом случае размышление о мифе смягчает пренебрежение и намечает одно из главных направлений поиска.

«Сказки, как представляется, это мифы детей и потому содержат в себе, помимо всего прочего, и мифологию, которая складывается у ребенка по поводу сексуальных процессов» 45.

То, что Юнг уделяет этому много внимания, свидетельствует о важности для него этой темы.

«Сказать, что сказка – это миф ребенка, означает дать слишком краткое определение. В действительности миф передается ребенку от матери, являющейся его хранительницей…» 46.

Работа бессознательного приводит Анну к тому, что она хочет понять роль отца. Юнг рассказывает эпизод, когда, войдя в комнату родителей, занятых своим туалетом, она

«прыгнула в кровать отца, улеглась на живот и стала сучить ногами.

При этом она кричала: “Правда, так делает папа?”» 47

Родители смеялись, но не отвечали. Юнг пишет, что довольно редко в четыре с половиной года ребенок идет дальше этого, так как

«ребенок ничего не знает о сперме и о половом акте. Возможно единственное объяснение: мать должна что-то съесть, потому что только так что-то может войти в ее тело» 48.

Через пять месяцев передышки вопросы бессознательного концентрируются вокруг мужчины. Анна выросла, изменилась. В ее отношении к отцу появился некий страх, возникла иная тональность:

«(…) ее интерес к отцу принял особый оттенок, который с трудом поддается описанию. В языке недостает слов, чтобы передать совершенно особый вид нежного любопытства, которое светилось в глазах ребенка» 49.

В то же время Анна с сестрой оставляют на ночь свои большие куклы, окрещенные в данном случае «бабушками», в домике в глубине сада.

«Кажется весьма вероятным, что бабушка просто замещает мать. Таким образом, малышка уже приступает к тому, чтобы убрать мать» 50,

и доходит даже до того, что говорит своей сестре: «Когда мама умрет, мы будем делать то, что захотим».

Отцу она задает вопрос, который ставит его в тупик: «Скажи, как глаза вросли в голову?» Отец прекрасно видит, к чему она клонит, и пытается уклониться, но Анна настаивает:

«Но как же тогда Фрицик вошел в маму? И где он тогда вышел наружу?