Антон Бурно - Терапия пустого усилия. Когнитивно-ориентированный подход к быстрому облегчению душевной боли

Все состояние Натальи, таким образом, объясняется из наличных, наблюдаемых данностей. Для понимания того, что происходит с Михаилом, нам требуется еще какой-то скрытый от глаз фактор (который объяснит нам, почему «боец», вдруг перестает быть таковым).

Другими словами, все состояние Натальи является реакцией. У Михаила реакции являются лишь частью более общего состояния. Психиатры в таких случаях говорят, что реакции «возникают в структуре эндогенной депрессии». Мы можем сказать, что его переживания являются смешанными – частично аутохтонными, частично реактивными. И, поскольку правит бал все же аутохтонный фактор, можно сказать, что это преимущественно аутохтонное состояние с выраженным реактивным компонентом. Такие состояния очень часты в практике. Чтобы с ними правильно работать, нужно отличать их и от чистых реакций, и от «полностью» аутохтонных депрессий.

Слово «полностью» я употребляю в кавычках, потому, что у самого тяжелого эндогенного больного все равно есть какие-нибудь реакции. Еще раз подчеркну: не бывает абсолютно аутохтонных состояний. Отдельные переживания могут быть полностью аутохтонны, но среди них в общем потоке психической жизни будут встречаться и реакции. Любой живой человек, неважно здоров он или болен, обязательно реагирует на то, что происходит вокруг него. В конце концов, с биологической точки зрения психика – это орган высшей адаптации, тончайшего приспособления к меняющимся условиям среды. А адаптация и приспособление и есть реагирование. То есть, человек реагирует по определению. Поэтому аутохтонный момент всегда будет переплетается с реактивным. Так, например, пребывая в неглубокой аутохтонной депрессии, человек по–прежнему отвечает на происходящее вокруг. Но аутохтонный депрессивный момент влияет на его реакции, изменяет их. Он, например, может на время этой депрессии становиться повышенно сензитивным (обидчивым, ранимым). Может стать повышенно тревожным. Это приводит к тому, что часто появляются реакции на различные обстоятельства в виде обиды или тревоги. А по миновании депрессивного состояния, повышенная сензитивность или тревожность проходит. Это может быть и у человека, вне депрессии вообще не склонного к подобным переживаниям. В этих случаях аутохтонное душевное напряжение как бы замещает собой характерологические особенности, как бы становится на их место. Тогда внешние травмирующие обстоятельства падают не на особенности характера, а на расстройство настроения. Они в этом случае взаимодействуют не с конституциональной почвой, не с личностью, не с опытом, этой личностью приобретенным, а с аффективным расстройством. Тогда его конкретные, отдельные переживания во время депрессии могут носить вполне реактивный характер, но возникают они на «депрессивной» подкладке, то есть на фоне аутохтонного душевного напряжения. И без таковой не возникли бы. Мы хорошо видим это в случае Михаила. На фоне тревожной депрессии он стал реагировать, то есть, давать реакции на те жизненные моменты, на которые раньше не обращал внимания. И с учетом этого аутохтонного фактора, реакции Михаила становятся нам понятными. Так же, как реакции Натальи понятны при учетое ее характера.

Удельный вес аутохтонного фактора может быть разным. Он может практически не участвовать в определенных переживаниях или состояниях. Может быть определяющим, оставляя реакциям лишь малый кусочек психического пространства. Может быть важным, но не главным, существуя на равных с реакциями. Может быть ведущим, но не единственным. А при хронических аутохтонных расстройствах настроения аутохтонная депрессивная «подкладка» может так тесно переплетаться с личностными особенностями (как говорят, «амальгамироваться»), что уже становится практически невозможным отделить одно от другого.

Таких случаев, когда аффективное расстройство меняет реактивность, влияет на реакции человека, очень много. Их нужно уметь определять. И нужно каждый раз в таком случае задаваться вопросом: чего здесь больше аутохтонного или реактивного? Или эти факторы представлены в равной мере? Лечебная тактика в рамках терапии пустого усилия здесь будет различаться. Позже мы к этому вернемся.

Такие реакции, как у Натальи, возникающие на почве определенной конституционально–характерологической предрасположенности, часто называются «психологически понятными» или психологически обусловленными реакциями. Психологически реакции становятся понятны нам (объяснимы для нас как сторонних наблюдателей), если мы знаем обстоятельства, в которых оно возникают, и личностные, характерологические особенности реагирующего на эти обстоятельства человека. В этих случаях принято говорить, что обстоятельства (внешние стимулы) «как ключ к замку подходят к личности», вызывая те или иные психические события. Психологически понятное переживание – это переживание, выводимое из доступных феноменологическому наблюдению психологических данностей – особенностей характера, опыта и ситуации. Тогда у нас, как диагностов, возникает твердое убеждение, что этот человек в данной ситуации попросту не мог реагировать по–другому. Эти реакции можно назвать «чистыми» в том смысле, что они объяснимы без привлечения каких-либо аутохтонных механизмов. Таков пример Натальи.