Array Коллектив авторов - Аффект - практика судебной психолого-психиатрической экспертизы

Существование «переходных» форм аффектогенных реакций, различающихся как по степени изменения сознания (от сужения до помрачения), так и по патогенетическим механизмам их формирования (под воздействием острой или протрагированной психогении), требует тщательной дифференцированной диагностики аффективных состояний с необходимостью определения вида изменения сознания, с учетом специфичности синдрома и стадии патологической реакции, поскольку от этого напрямую зависит решение об экскульпации.

В возникновении указанных состояний, помимо психогений, большое значение имеют и другие патогенные факторы, в частности, органическая недостаточность. Была выявлена зависимость между выраженностью личностных изменений и особенностями клинической картины исключительного состояния. С.И. Арсеньев (1945) обнаружил, что патологический аффект имеет тенденцию возникать у «травматиков, характерологические изменения у которых развивались по линии астенизации личности», с «астеническим жалом», по Е. Кречмеру. У лиц со стеническими чертами характера чаще отмечались состояния тяжелого, но физиологического аффекта. М.С. Доброгаева и сотр. (1985–1993) выделили среди аффектогенных помрачений сознания в зависимости от выраженности органической почвы аффективно-сумеречный вариант (ближе к органическому) и аффективно-иллюзорный, более «чистый» вариант психогенного изменения сознания.

В клинике такие «сверхострые» реакции с агрессивными действиями, развивающиеся при действии психогении, встречаются редко. Распознавание и оценка их в судебно-психиатрической практике значительно затрудняются ссылками испытуемых на запамятование обстоятельств, отсутствием свидетельских показаний на момент правонарушения или наличием противоречивых сведений, что приводит как к ошибочным заключениям, так и к повторным направлениям на экспертизу.

Подэкспертный В., 1961 года рождения, обвиняется в убийстве своей знакомой Б. По данному делу В. четыре раза проходил СПЭ как амбулаторно, так и стационарно, где ему устанавливались различные диагнозы и соответственно выносились взаимоисключающие заключения – о невменяемости, дважды о вменяемости и, наконец, о его ограниченной вменяемости в отношении содеянного.

Из анамнеза. Мать В. по характеру властная, решительная. Отец злоупотреблял алкоголем. Старший брат испытуемого инвалид с детства, страдает остеомиелитом. В детстве испытуемый был по характеру общительным, неусидчивым, неуравновешенным. Часто болел простудными заболеваниями, наблюдался фтизиатром. В дошкольном возрасте боялся темноты, казалось, что с потолка идет «гул», в комнате «кто-то дышит». Атмосфера в семье была «нервозной» из-за болезни брата. У испытуемого бывали «истерики», от обиды он неудержимо рыдал, уходил из дома, хотел спрыгнуть с веревкой на шее в овощную яму. В школьные годы В. был эмоциональным, впечатлительным, стремился к справедливости, хотел быть лидером. Он часто менял увлечения – рисовал, играл на гитаре, занимался гимнастикой, футболом, боксом (были нокауты). Впоследствии он также переносил ушибы головы с потерей сознания (падал, дрался, бывал избит). В больницах не лежал, мать на дому проводила лечение. После перенесенных травм стали беспокоить головные боли, снижение остроты зрения, утомляемость, «не мог заставить себя учиться и работать», временами становился «диким, не мог себя сдерживать».

Испытуемый успешно окончил 10 классов средней школы, поступил в кулинарное училище, но вскоре учебу оставил. Затем поступил в университет, но был отчислен, т. к. привлекался к уголовной ответственности за хулиганство. Со слов испытуемого, после этого у него «развилось нервное состояние», увидел во сне «себя со стороны». Был приговорен к трем годам работ на стройках народного хозяйства. Вскоре после суда по настоянию матери обратился в ПНД. Мать рассказывала врачу, что сын стал конфликтным, раздражительным, ломал мебель, бросил в брата нож, пытался повеситься, а до этого был замкнутым, слезливым.

Тогда В. впервые поступил в психиатрическую больницу. При госпитализации за него говорила мать, а В. был «угрюм, малодоступен». Настроение его было снижено, он высказывал суицидальные мысли, говорил, что в нем «одна злость, все безразлично». Жаловался на вялость, на то, что «трудно соображать». Был выписан с улучшением с диагнозом «Психопатия, осложненная травмой черепа. Перенес психогенную реакцию». После выписки приступил к работе по решению суда. Он «тяготился уголовным окружением и пьянством в общежитии» и уехал домой. По совету матери в сентябре 1980 г. вновь обратился в ПНД. Его «тревожила» необходимость отбывать наказание, а «лучшие годы уходят». В то же время он ходил на тренировки, вел активный образ жизни. Мать рассказывала врачу, что сын не выходит из дома, выглядывает с опаской через щели в шторах, отказывается от приема лекарств, говорит, что его хотят отравить. На осмотре он был «вял, безынициативен, выражение лица тоскливое». С диагнозом «Психопатия астенического круга, депрессивно-параноидный синдром» был направлен в ПБ. Испытуемый жаловался на кошмарные сновидения, головные боли. Держался высокомерно, с персоналом – заискивающе. Был выписан с диагнозом «Психопатия, компенсация, рентные установки». По решению суда был переведен в ИТК общего режима. Там неоднократно нарушал режим содержания. После отбытия наказания у него был выявлен туберкулез легких, лечился в тубдиспансере.