Николь Лепера - Как работать над собой. И создать будущее, которое отличается от настоящего

Закройте глаза. Представьте себе лимон. Рассмотрите его блестящую желтую кожуру. Подержите его в руках. Прочувствуйте все выпуклости. Поднесите к носу; вообразите, как яркий аромат бьет прямо в ноздри. Теперь представьте, как отрезаете от этого лимона дольку. Посмотрите, как вытекает сок, пока вы разрезаете мякоть. Теперь положите дольку в рот. Губы может начать немного пощипывать. Прочувствуйте его кислоту, цитрусовую прохладу, свежесть. Рот морщится или наполняется слюной? Одна лишь мысль о лимоне может вызвать целую гамму сенсорных реакций. Вы только что испытали на себе связь разума и тела, не откладывая книгу.

Это упражнение на визуализацию – простой, но эффективный способ показать, как взаимосвязаны разум и тело. К сожалению, западная медицина ограничена убеждением, что это две отдельные сущности: клинические врачи занимаются только одной (в психологии и психиатрии) или только другой (в любой другой отрасли медицины), но редко включают в план лечения что-то для обеих. Это самовольное разделение разума и тела сдерживает медицину от раскрытия ее целительного потенциала в полном объеме, а порой и вовсе ухудшает наше состояние. В то же время культуры коренных народов и Востока понимают и почитают связи между разумом, телом и душой/духом [4] McCabe, G. (2008). Mind, body, emotions and spirit: Reaching to the ancestors for healing. Counselling Psychology Quarterly, 2 (2), 143–152. – ощущение чего-то большего, чем мы сами [5] Schweitzer, A. (1993). Reverence for life: Sermons, 1900–1919. Irvington. , – на протяжении тысячелетий. Они издавна использовали различные ритуалы и церемонии, чтобы установить связь со своим Я и выйти на контакт с предками – те указывали путь и даровали ясность, – и действовали они с внутренним «знанием» того, что весь человек состоит из взаимосвязанных частей.

Популярная западная медицина долгое время клеймила эту связь как «ненаучную». В XVII веке французский философ Рене Декарт представил концепцию «дуализма разума и тела» [6] Mantri, S. (2008). Holistic medicine and the Western medical tradition. AMA Journal of Ethics, 10 (3), 177–180. [7] Mehta, N. (2011). Mind-body dualism: A critique from a health perspective. Mens Sana Monographs, 9 (1), 202–209. , которая буквально разделила их. Эта дихотомия сохраняется и четыреста лет спустя. Мы по-прежнему относимся к разуму так, словно он отделен от тела.Если вы сталкиваетесь с психологическими проблемами, вы обращаетесь к врачу одного типа, имеете один набор медицинских записей и оказываетесь в одного рода клинике; если же ваши симптомы считаются «физическими», процесс происходит совершенно иначе. По мере развития технологий в XIX веке мы узнали больше о биологии человека и о том, как окружающая среда (вирусы, бактерии) может навредить нам. Медицина стала зоной вмешательства. Когда появляются симптомы, врач помогает справиться с ними либо избавляясь от них (например, с помощью хирургического вмешательства), либо назначая лечение (с помощью рецептурных лекарств с изученными и неизученными побочными эффектами). Вместо того чтобы прислушаться к своему телу (ведь симптомы – это его способ достучаться до нас), мы пытаемся заставить его замолчать. А подавляя симптомы, часто наносим себе еще больший ущерб.Идея комплексного подхода к лечению была отброшена в сторону ради лечения симптомов, и это породило порочный круг зависимости. Я называю это «моделью пластыря» – когда мы фокусируемся на лечении отдельных симптомов по мере их появления, но не смотрим на вызвавшие их причины.

Когда-то психиатрия считалась «наукой [или изучением] психики или души». Сегодня под ее микроскопом преимущественно биологический аспект. Вероятность того, что вас спросят о семейной истории психических заболеваний и выпишут рецепт на антидепрессанты, гораздо выше, чем шанс на вопросы о детских травмах и рекомендации относительно питания и образа жизни. Эта отрасль целиком регулируется протоколом Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам (DSM-5), созданного Американской психиатрической ассоциацией. Оно каталогизирует симптомы как средство для постановки диагноза; как правило, это некое «расстройство», которое является генетическим или «органическим» по происхождению, а не связанным с окружающей средой или приобретенным. Находя генетическую причину, мы естественным образом представляем нашу болезнь как часть нашей сущности. Когда мы сами становимся диагнозом, стимул к изменениям или попытке разобраться в первопричинах снижается. Мы отождествляем себя с ярлыком. Вот кто я такой.