Кристи Тейт - Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Для моего состояния было специальное техническое название – сексуальная анорексия . Анорексия, знакомая большинству людей, – это когда человек жестко запрещает себе питаться. Сексуальная анорексичка типа меня лишала себя секса, западая на несвободных алкоголиков, состоящих в отношениях, не способных на близость или не желающих ее, или заставляя себя заниматься сексом без какого бы то ни было влечения к партнеру. Этот ярлык заинтересовал меня: будучи в детстве пухляшкой, я жаждала ярлыка «худышки», типа «анорексички». Теперь я не была уверена, что этот ярлык мне нравится, но он позволял чувствовать себя менее одинокой. Если для меня и моего состояния есть название, значит, я не одна такая.

Я ни за что не смогла бы «сообщать о своей мастурбации», поэтому уставилась на доктора Розена и помотала головой.

– Но ты же звонишь мне насчет яблок, – напомнила Рори.

– Это другое!

– В чем именно? – уточнил доктор Розен.

– Вы не видите разницы между яблоками и мастурбацией?

Моя голова ушла в плечи при одной мысли о звонке Патрис. Звонить ей было все равно что зажечь сигнальный огонь: « Знаешь, что, мир? Я дрочу!» Это нарушало антионанистические правила католической церкви и правило матери «не рассказывать другим людям о своих делах». Данное предписание было возмутительным, извращенным, неосуществимым.

– Хотите мою трактовку? – сказал доктор Розен. – Вы съедали десять яблок после ужина…

– Я дошла до четырех!

– Ладно, четыре яблока, но их поедание не доставляло удовольствия. Вы хотели, чтобы это прекратилось. Прекратить негативные поступки – совсем не то же самое, что получить поддержку для начала поступков, доставляющих удовольствие. Вы сопротивляетесь удовольствию сильнее. Вот почему я даю вам это предписание…

– Которое я не могу выполнить!

Мне следует уйти из группы.

– У вас есть другие варианты, – сказал доктор Розен.

Рори задела мою ступню носком сапога и посоветовала попросить задание помягче. Я глубоко вдохнула.

Так и буду тонуть в отчаянии или найду в себе готовность попросить о том, что мне нужно?

– Можно что-нибудь попроще? – прошептала я.

Доктор Розен улыбнулся и выдержал паузу.

– А как вам такой вариант? Вы договариваетесь с Патрис о ванне.

– И никаких требований, чтобы я что-то делала, или что-то трогала или терла, пока я в ванне?

– Строго утилитарно.

– Пойдет.

Мое тело расслабилось. Я могла принять эту чертову ванну. Я вернулась в игру.

Доктор Розен продолжал смотреть на меня.

– Что? – не поняла я.

– Когда вы в последний раз говорили кому-нибудь, что не готовы сделать то, что вас просят?

В выпускном классе школы я встречалась с Майком Ди, баскетбольной звездой. Он ежедневно курил травку и был моим первым настоящим бойфрендом, поэтому отчаянно хотелось быть хорошей подругой, что бы это ни означало. До меня Майк встречался с капитаншей команды болельщиц, которая, по всей видимости, великолепно брала в рот. Когда он намекал, что скучает по ее глубокой глотке, я чувствовала себя обязанной сосать его член. Но в свои семнадцать я и «на первой базе» побывала лишь мимоходом, тремя годами раньше. Минеты были территорией «третьей базы», и от моего полного невежества в этом вопросе горло сводило паникой. Куда девать руки? Как долго придется держать его пенис во рту? Каков он будет на вкус? Когда он пихнул мою голову под одеяло, я затолкала страх поглубже в глотку и в живот. Когда попыталась вынырнуть и глотнуть воздуха, а заодно получить отзыв на исполнение, Майк пихнул голову обратно. Под этим одеялом я тысячу раз перетряхивала содержимое вспотевшей головы, каждый раз не понимая, почему мне кажется, что я лишена выбора, слов и права приподнять одеяло, чтобы перевести дух. Или права вообще не сосать его член. Я делала это, потому что хотела быть хорошей подругой, а они говорят «да».

Когда я училась в колледже, соседка по комнате, Шери, выпускалась на семестр раньше меня. Ее свободолюбивые планы предусматривали валяние на диване в Колорадо, пока не начнутся занятия в аспирантуре. Когда она попросила меня отвезти ее на ее машине в Денвер после вручения диплома, мне следовало сказать «нет». Я должна была быть в Далласе, общаться с семьей и подрабатывать в торговом центре. Везти Шери, ее велосипед и мешок со шмотками в Денвер мне было неудобно и дорого.

Но я сказала «да», потому что от мысли об отказе сводило желудок.

Я хотела быть хорошей подругой. Хорошие подруги говорят «да».