Зигмунд Фрейд - Цивилизация, культура, религия

В студенческие годы Фрейд имел возможность ознакомиться с работами Фейербаха, о чем убедительно свидетельствуют его письма к другу юности Э. Зильберштейну. В этих письмах он подчеркивал свой интерес к философии и выражал сожаление по поводу того, что его друг, изучающий право, отвергает философию, в то время как он сам, обучаясь на медицинском факультете, посещает философские курсы и читает работы немецкого философа Людвига Фейербаха, которым восхищается больше, чем другими философами [7] Цит. по: Clark R. Freud: The Man and the Case. – London etc., 1982, p. 34. .

Нет ничего удивительного в том, что, обратившись к рассмотрению религиозной проблематики, Фрейд высказал такие соображения, которые отчасти уже были изложены немецким философом. Правда, в работе «Будущее одной иллюзии» нет ссылок на Фейербаха, как, впрочем, и на других критиков религии, что объяснялось им тем, что он не хотел поставить себя в один ряд с ними. При этом Фрейд скромно заметил, что он всего лишь добавил к критике великих предшественников кое-какое психологическое обоснование, которое вряд ли произведет большее воздействие на людей, чем ранее приведенные аргументы о религии как иллюзии. Тем более, как подчеркнул основатель психоанализа, религиозно верующий человек никому не позволит лишить себя веры.

Фрейд осознавал, что публикация работы «Будущность одной иллюзии» может принести вред ему самому и его детищу – психоанализу, поскольку в ней выражены непопулярные взгляды, которые могут быть восприняты как ниспровержение Бога, религии, нравственных идеалов вообще. Однако он исходил из того, что времена инквизиции, когда еретиков сжигали на костре, прошли, и подобная авторская позиция для него не опасна. Что касается психоанализа, то история его становления и развития всегда была трудной, сопровождалась неприятием ряда психоаналитических идей не только противниками, но и его сторонниками. Поэтому вряд ли стоит беспокоиться по поводу его дальнейшей судьбы.

Если религия характерна для детства человечества, то, переходя к зрелому периоду своего развития, оно может обойтись без религиозных верований. Если религия представляет собой общечеловеческий навязчивый невроз, соответствующий детскому неврозу, коренящемуся в эдиповом комплексе, то в период своего взросления человечество может перейти на новую стадию развития, точно так же как со временем ребенок проходит свой эдипов комплекс и находит иные, не родительские объекты любви и привязанности. С психоаналитической точки зрения, отход от религии в зрелом возрасте человечества является таким же естественным процессом, как и ее возникновение в период общечеловеческого инфантилизма.

Фрейд не был столь наивным, чтобы не понимать, что религия как социальный феномен не исчерпывается целиком и полностью теми аналогиями типа невроза навязчивости и иллюзии, к каким он прибегал. Он сам недвусмысленно писал о том, что индивидуальная патология не представляется нам никакой полной аналогией. Однако основатель психоанализа придерживался того взгляда, что признание исторической ценности религиозных верований не обесценивает его рекомендаций по исключению религии из арсенала человеческой культуры и замене ее наукой, основанной на разуме.

Но возникает вопрос: не является ли упование на науку и разум также своего рода иллюзией? Тем более что некоторые авторы, включая тех, кто придерживался психоаналитических идей, поднимали этот вопрос. В частности, швейцарский пастор Оскар Пфистер, опубликовавший статью «Иллюзия будущего», в которой высказал мысль, согласно которой именно ставка на науку является не чем иным, как иллюзией.

Фрейд не уклонился от ответа на данный вопрос. Действительно – и психоаналитическая практика наглядно демонстрирует это, – бессознательные влечения человека чаще всего берут верх над его сознанием, разумом, интеллектом, свидетельствуя тем самым об их слабости перед натиском человеческих страстей. Но Фрейд придерживается оптимизма относительно будущего человечества, поскольку голос интеллекта хотя и тих, но все же добивается своего положения в жизни. Подобная мировоззренческая позиция как нельзя лучше совпадала с терапевтической деятельностью основателя психоанализа, отраженной в известной максиме: «Там, где было Оно, должно стоять Я».

Судя по всему, Фрейд не испытывал удовлетворения от работы «Будущее одной иллюзии». Об этом свидетельствует, в частности, воспроизведенное в биографическом труде Эрнеста Джонса признание основателя психоанализа по поводу опубликованной им книги, сделанное в одном из писем венгерскому психоаналитику Шандору Ференци, где Фрейд писал о том, что теперь он думает по-другому, поскольку его работа «неадекватна как исповедь» [8] Цит. по: Джонс Э. Жизнь и творение Зигмунда Фрейда. М.,1997. С. 385. .