Денис Чернаков - 12 встреч, меняющих судьбу. Практики Мастера

«Существенно и Несущественно».

У вас есть два часа, чтобы обсудить группой эти понятия и рассказать мне.

С этими словами он вышел. Мы переглянулись.

Вечерело. Артур скучающе смотрел в окно, сидя на подоконнике. Нет, он не критиковал нас. Просто озвучивал вслух мысли, которые были у каждого, – выступления участников оказались одно скучнее другого. Эдакий занудный пересказ идей Стивена Кови в плохом исполнении.

Тренинг шел уже 4-й час.

Вот встала женщина. Вышла, села на сундук. Аккуратная дорогая стрижка набок, внимательные глаза. Строгий деловой костюм не скрывает, а, наоборот, подчеркивает спортивное тело. Сказала просто:

– Я себя ненавижу.

В зале вдруг стало промозгло, неуютно.

Артур впервые с интересом посмотрел на слушателя, отвлекшись от окна.

– Подробнее, пожалуйста.

– Я себя ненавижу, потому что занимаюсь тем, что играю в компьютерные игры.

– Серьезно? И в какие?

– В косынку.

– Вот оно как, – размышлял Артур. – Похоже, что это несущественно. А чем существенным ты не занимаешься, пока играешь в косынку?

Женщина заплакала. Артур молча подал ей коробку с бумажными салфетками.

– Много чем. Не прекращаю отношения, которые меня разрушают. Я в отношениях с женатым человеком уже 5-й год. У меня от него ребенок. Он никак не может ко мне уйти. Мы даже знакомы с его женой.

– А это, кстати, не редкость, – пояснил Артур. – Такое часто бывает.

– То есть я и здесь не уникальная? – попыталась криво пошутить женщина, размазывая тушь.

– Уникальная, потому что ты решила это изменить. Как тебя зовут?

– Аня.

– А меня Артур, – серьезно ответил тренер. – Аня, давай уточним, чтобы не было недопонимания. Ты же себя ненавидишь не из-за косынки, правда?

– Правда. Из-за того, что у меня есть классная машина, квартира, деньги и нет никакого уважения к себе.

– Есть хорошие новости. Ты можешь оставить себе квартиру, машину и деньги. Тебе от этого не придется отказываться, – тепло улыбнувшись, сказал Артур. – Хотя ты бы с удовольствием поменяла свои материальные блага на уважение к себе, да?

– Да, – быстро закивала головой Аня.

Артур поднялся и прошел к доске. Щелкнул колпачок маркера с японскими иероглифами. На доске появилось: «Уважение к себе».

– Скажи, как давно тебе пора прекратить эти отношения?

– Да сразу же, как я поняла, что это за человек. Пять лет как пора.

– Замечательно. Но ты их не прекращаешь?

– Да, только делаю попытки. Понимаю, что надо, но не прекращаю. Хотя эти отношения меня разрушают.

Артур указал на нее маркером.

– Замечательно. Как называется человек, который знает, что надо перестать что-то делать, но не перестает, хотя это его разрушает?

– Кретин называется, – не стесняясь, сказала Аня.

– Прекрасно. Скажи вслух: «Я – кретин, потому что не прекращаю отношения, которые меня разрушают».

В этот раз смешков из зала не было. Ничего не было. Никто не шебуршал пакетом, не щелкал ручкой, не двигал стул, не шептался, не кашлял. Лишь гудели лампы под потолком.

Нервно хохотнула Аня.

– Ну, хорошо. Я – кретин, потому что не прекращаю отношения, которые меня разрушают.

– Умница, – продолжил Артур. – Покажи рукой, где в теле отзывается на эту фразу.

– Вот здесь, – Аня положила руку на грудь ближе к сердцу.

– А что там отзывается? Какая форма у этого «отзывается»?

– С неровными краями такое чувство. Как клякса… – прислушиваясь к себе, сказала Аня.

– А у этой кляксы с неровными краями какой цвет? – голос Артура стал безэмоциональным. Как у хирурга, просящего скальпель.

– Серый такой, неприятный, – скривилась Аня.

– А из чего сделана эта клякса?

– Как будто из пыли.

– Давай сейчас сделаем странную вещь. Растяни эту кляксу. Сделай ее большой-большой. И пойди внутрь этой кляксы. Может, там что-то есть внутри.

Аня ахнула. Дрогнувшим голосом сказала:

– Да, там маленькая девочка. Она вся серая. Ободранная. Грязная.

– Что ей нужно больше всего?

– Просто чтобы кто-то побыл рядом. Обнял и прижал к себе. Сказал: «Ты нужна, маленькая моя. Всегда нужна».

– Обними ее и скажи ей это. Уже можно.

Аня обхватила себя двумя руками. Всхлипнула. И зарыдала. Ее плечи тряслись.

Я посмотрел на зал. У людей катились слезы. Перевел взгляд на пол. Капля сорвалась с моих ресниц и упала на ботинок…

Начался первый перерыв. Два правила: вернуться вовремя и ни с кем не общаться. Опоздавший мужик, которого я пересадил, а Артур не пустил, с улыбкой зашел и громко сказал: «Ну как, ребята, скучали без меня?» Никто не обратил на него внимания. Он сразу сделался маленьким, прошел и сел в угол, уткнувшись в телефон. Я закутался в плед, взял чайную пару, подошел к окну.