Лууле Виилма - Оставаться или идти

Неумение вообразить свое тело иным вынуждает нас носить в себе тяжелый груз стрессов. Когда стресс освобождается, тело становится более легким, оно поднимается, возникает радость открытости. Лишь тогда приходит понимание того, что я пыталась объяснить человеку, и он уже не противится прощению.

Многие люди удивляются, почему их тело весит так много, тогда как другие люди того же роста, носящие одежду того же размера, гораздо легче? И почему у них болезни протекают долго и тяжело? Например, хотя бы грипп, который протекает у одних с осложнениями, а у других проходит за неделю.

Чем сильнее у человека страх меня не любят, тем больше в нем накапливается всевозможных стрессов, которые он скрывает, не решаясь дать своей жизни правильное название. Будучи человеком хорошим, он говорит себе: «Но другому еще труднее». Глядишь, и сердце на время успокоилось. Это – самообман, который червячком точит душу.

Некоторые говорят: «Я знаю, что у меня так и должно быть. Я же не могу позволить себе все. Вы хотите сказать, что это плохо? Но ведь я совершенно спокоен. Я же все для себя разъяснил».

Нет, это не плохо, а плохо то, что стоит за словами, иначе Вы не болели бы. Свои истинные мысли и чаяния нужно признавать, а не переиначивать черное в белое.

Такой человек (и их много) накапливает в себе стрессы, отрицает их наличие и ищет разумное оправдание, чтобы успокоить себя. Он хочет быть хорошим – сдержанным, вежливым, нетребовательным, но в его деяниях нет легкости, радости и удовлетворения. В нем есть отречение и самопринуждение. Он – нормальный человек сегодняшнего дня. Вижу его строптивость, когда пытаюсь объяснить, что у него еще много стрессов, требующих освобождения.

Человек не может представить себе, сколько в нем вообще вмещается стрессов. Если кто-нибудь сумел бы назвать число имеющихся у него стрессов, это было бы замечательно! Его убеждения непоколебимы – я знаю, что у меня этих стрессов нет или уже нет.

Человек очень по-разному пытается успокоить свое сердце, не умея освободить стрессы. Он сравнивает себя с плохим человеком, богатым и злым, но не сравнивает с бедным, который еще злее. Первый испытывает страх разориться, если не вкалывать и дальше, и этот страх перерастает в злобу. Второй злится на тех, кто богат и не делится с ним своим состоянием. Чан бранится на котел, тогда как злость этого человека ждет высвобождения. Ждет и копит силу.

Этот человек односторонне усвоил истины:

– деньги – корень зла;

– богатство – это страшная вещь, которая рано или поздно погубит владельца;

– быть человеком заметным также плохо, пусть даже душа страдает от несостоявшегося самоутверждения, которое расшатывает нервы и раздувает страх меня не любят.

В своей жизни он выбрал золотую середину, чтобы не быть плохим. Он не в состоянии осознать, что это от страха меня не любят. Его небогатого любят ведь как богатые, так и бедные. Иметь этот стресс для него очень постыдно, и он говорит: «Я так не думаю!»

Милый мой, болезни нижней части тела говорят об обратном. Можно и вовсе перестать думать, но стрессы продолжают в Вас совершать свою работу. Мозг все же дан человеку, чтобы думать.

Если страх притягивает плохое, то злоба разрушает.

Разрушает все равно каким способом и все равно в какой части тела – будь то плохо заживающая рана, гнойные выделения (кашель, насморк, нарыв), переломы костей, размягчение костей, ревматическое уничтожение костей, разрывы кровеносных сосудов (кровоизлияние на поверхности тела или в полостях тела, инсульт, инфаркт) либо рак. Вариаций много, но принцип один – злоба уничтожает.

45-летний мужчина жалуется на боль и ограничение двигательных функций в локтевом суставе правой руки. Несмотря на компрессы и лечение мазью, боль не проходит, а, наоборот, усиливается. Сам он объясняет свой недуг непривычными строительными работами и ввинчиванием шурупов.

Будь это так, то перенапряжение мышц и сухожилий прошло бы за неделю.

Поясню: рука + правая сторона тела = связанный с женским полом страх меня не любят, что заставляет интенсивной работой выслуживать любовь. Рука воспротивилась такой работе. Рука работала бы охотно, если мужчина освободил бы стрессы, но мужчина упрямится – я же не жалуюсь на этот стресс, значит, его у меня нет.