Лидия Шнейдер: Семья. Оглядываясь вперед

Во-первых, необходимо учитывать специфику психического развития, психического статуса предков. Они были носителями архаического, мифологического сознания и, переживая «мистическую сопричастность миру», не выделяли четких границ собственного психического «Я».

Индивид был предельно «влит» в общность, а общность – в природу. В силу этого и поведенческие паттерны (в частности, в плане межполовых отношений) являлись в значительной степени инстинктивными и к тому же – выражающими совокупную общественную потребность в продолжении жизни. Связано это с тем, что «…на заре развития общества половые отношения людей, ничем еще не ограниченные, лежали в сфере чисто инстинктивных отношений. Однако начавшееся постепенное сужение круга возможных отношений брачной общности между полами говорит о том, что и эти отношения вступают затем в сферу сознаваемых отношений. Уже тот факт, что некоторые из них становятся запретными, предполагает возможность сознавания отношений родства» [14] .

Иными словами, когда человечество в своем развитии достигает уровня, на котором индивид сознает себя в качестве отдельной персоны, понимает границы своего психического «Я», его межполовые отношения становятся регулируемыми.

Во-вторых, даже в архаических сообществах существовало временно́е и целевое регулирование промискуитетных отношений.

Анализ текстов эротического русского фольклора показывает, что, например, «страмные» песни, игры исполнялись в строго определенные периоды времени, причем, как правило, представляли собой часть (акт) обряда. Вначале они сопровождали действо, затем с ростом числа культурных запретов стали играть иллюстративную роль, не комментировали происходящее в реальности, а лишь создавали вербальный символический образ.

Чаще всего такие произведения звучали в рамках свадебного обряда, на Святки, троицко-купальские праздники.

Уже в XVI в. Стоглав указывал: «Русалии о Иоанновы дни (то есть на Ивана Купала. – М. З .) и навечерии рожьства Христова и богоявления сходятся мужие и жены девицы на ночное плещевание и на бесчинный говор, и на бесовские песни, и на плясание и на скакание, и на богомерзкие дела, и то бывает отрокам осквернение и девам растление» [15] . Свидетельство XVI в. подчеркивает четкую временную ограниченность подобных явлений.

«Исполнение подобных произведений… в любое иное время вызвало бы глубокое неприятие со стороны крестьянской общины и могло бы повлечь не только осуждение, но и определенные меры наказания» [16] .

Учитывая характерное для всего человечества на его ранних ступенях развития обожествление половой силы, сексуальности как творящего начала, становится очевидной цель исполнения таких произведений: способствовать плодородию, продолжению жизни.

Повторимся: развитие общества определяет изменение норм сексуального поведения. Промискуитет архаического человека – это следование порядку. Чем более усложняется система связей общества, тем более дифференцированным становится сексуальное поведение.

Древнееврейская семья [17] . Исследователи древнееврейской семьи обнаружили в ней элементы фратриархата (когда главой является старший брат), матриархата, но в целом уклад древнееврейской семьи патриархален. Муж был хозяином своей жены: он спал с ней, она рожала ему детей и он имел абсолютную власть над потомством.

Семья не была замкнутой: в нее входили все кровные родственники, а также слуги, рабы, приживалки, вдовы, сироты, имеющие отношение к семье. Все они находились под защитой семьи. Если урон, нанесенный семье, был настолько серьезен, что требовалась месть, это становилось прерогативой «искупителя», «избавителя». Месть могла осуществляться в виде вендетты – кровной мести.

«Брачный сговор» совершался членами семьи или их официальными представителями. Жених уплачивал семье невесты мохар – отчасти чтобы как-то компенсировать родителям потерю дочери, но в основном из-за того, что все дети, которых она в будущем родит, будут членами семьи мужа.

В большинстве случаев жених не видел невесты до тех пор, пока брак не был заключен. На свадьбе происходил обмен дарами.

И мужчины, и женщины вступали в брак молодыми. Инцестуозные браки были запрещены законом. Смешанные браки имели место, но не поощрялись. Целью брака являлось укрепление семьи, предпочтительно состоящей из Существовало четкое различение значимости мужчины и женщины. Мужчина обладал большей свободой и ценностью в глазах общества. Предназначением женщины было вынашивать и рожать детей для своего мужа и помогать ему во всех его делах. Она должна была делать его счастливым, удовлетворять его сексуальные потребности и во всем следовать его приказам. Социального статуса у женщины фактически не было, и все решения принимались мужчинами. Многие женщины, по мнению Дж. Ларю, обладали большей властью, чем кажется, во внутрисемейных ситуациях. Чтобы высказать свои требования, в распоряжении женщины было множество средств – гнев, капризы, злой язык, однако идеалом всегда оставалась покорная женщина.