Ицхак Адизес - Новые размышления о личном развитии

«Ну-ка, иди и удиви себя», – подумал я. И к своему полному изумлению, доказал, что выход из зоны комфорта может оказаться пусть и болезненным, но ценным опытом.

Семинар шел пять дней, ежедневно начинаясь в восемь утра и заканчиваясь за полночь концертами и совместными групповыми импровизациями (джем-сейшенами!).

Учиться чему-то совершенно новому означает подвергнуть себя таким переменам, которые навсегда похоронят под собой прошлое. Неудивительно, что этот опыт включает в себя прохождение пяти стадий принятия смерти, описанных Элизабет Кюблер-Росс. Первым пришло Отрицание. Какого черта я здесь? Я ведь не люблю джаз! Затем я перешел в фазу Гнева, сильно разозлившись на сына, поставившего меня в такое положение, в котором я наверняка по незнанию опозорюсь.

На следующий день, пройдя Отрицание и Гнев, я вошел в фазу Торга: если я просто посижу в классе и послушаю, возможно, смогу чему-то научиться.

Дальше пришла Депрессия: меня включили в джаз-группу. Все играли на своих инструментах, я же сидел мокрый как мышь и, как ребенок цепляется за плюшевого мишку, сжимал свой аккордеон. Я не мог ничего сыграть. Я был жалок.

Первое удовольствие от семинара я получил, войдя в фазу Принятия: ну да, я неумеха, и что?

«Сосредоточься на цели, – сказал я себе. – Ты здесь не для того, чтобы учиться играть. Ты приехал, чтобы научиться понимать джаз и укрепить отношения с сыном».

Как просто забыть о цели и уйти в сторону под действием происходящего, которое переполняет нас!

И что же я смог узнать? Я узнал, что джаз – это совершенно особый музыкальный язык.

Если вы услышите разговор на языке, которого не знаете (допустим, языке волоф, на котором говорят в Сенегале), то, подобно потоку случайных звуков, он будет лишен для вас смысла. Но не выучив его, вы не поймете, о чем речь.

Играть джаз в ансамбле – значит общаться посредством музыки. Как у любого языка, у джаза есть правила и структура. В джазе даже существуют «диалекты». Правила бибопа отличаются от правил свинга, кул– или фри-джаза. Язык тот же: исполнитель бибопа поймет, о чем играет кул-джазист, но каждый из «диалектов» имеет свой музыкальный строй.

Играть джаз в ансамбле – значит общаться посредством музыки.

Ты действительно владеешь языком, если можешь пересказать на нем шутку. Есть свой особый юмор и у джаза. Иногда во время «разговора» солирующие инструменты музыкально поддразнивают друг друга, и когда они прекращают игру, все смеются.

В противоположность моему всегдашнему убеждению, в джазе есть мелодия. С нее начинают исполнять произведение, а затем каждый из музыкантов по очереди импровизирует на основе аккордов прозвучавшей темы. В этом есть структура: текущая последовательность аккордов в мелодии при бесконечно возможных импровизациях, на которые способен каждый музыкант. Так, хотя они все играют ту же фразу, музыка каждый раз звучит иначе. Используя аналогию с языком, можно сказать, что это одна и та же история, каждый раз по-новому рассказанная разными людьми.

Таким образом, джаз является структурированной формой творчества. Каждый исполнитель в некотором смысле становится композитором, однако поскольку они играют вместе, должна быть структура, которая объединяет их игру.

Мне это напоминает методологию Адизеса для решения групповых проблем: каждый из участников следует своему особому стилю и может выбрать свой собственный уникальный способ поддержать работу группы, а Адизес поддерживает структуру дискуссии, чтобы обеспечить согласованность работы в команде.

Во время одного из выступлений на семинаре очень известный музыкант выдал нечто, что мне показалось ужасной игрой: серию высоких, резких звуков саксофона, звучавших скорее как крик, чем как музыка.

Это что вообще – игра? Хотел бы я знать, как он приобрел известность, не умея извлечь хоть сколько-нибудь пристойный звук из инструмента!

На следующий день за завтраком я рассказал другому саксофонисту о том, что думаю о вчерашнем исполнении и о своем замешательстве. Я всерьез собирался уйти в антракте.

Он посмотрел на меня как мусульманин, на глазах у которого я только что сжег Коран.

«О чем вы? Я слушал его со слезами на глазах! – воскликнул парень. – Это было невероятное исполнение! Такая честь услышать его!»

Тут я почувствовал себя человеком, который вдруг обнаружил, что у него разошлись брюки и он сверкает голым задом.

Вчера вечером тот музыкант играл фри-джаз, у которого нет правил. Исполнитель манипулирует инструментом, чтобы выразить свои чувства. Честно. Искренне. Открыто. Свободно. Всю свою боль, отчаяние, гнев и надежду. Человека разрывало от чувств, и он делился ими со слушателями посредством извлекаемых из саксофона звуков.