Колин Крауч - Как сделать капитализм приемлемым для общества

Казалось бы, мир достиг такого состояния, что он с готовностью должен откликнуться на предложения социал-демократии. Но нет. Как ни парадоксально, господствующая в наши дни идеология – неолиберализм – ведет публичную политику в прямо противоположном направлении: все большее внимание уделяется чисто индивидуальным потребностям, прежде всего тех, кто принадлежит к привилегированной элите, а коллективные нужды и тревоги подавляющего большинства людей оставляются без внимания. Как ни парадоксально (но никак не удивительно), непрерывно усиливающаяся взаимозависимость сопровождается растущей ксенофобией и подозрительностью по отношению к чужеземцам. В теории ксенофобия и неолиберализм несовместимы в принципе, но в современной политике они прекрасно уживаются друг с другом во многих влиятельных правоцентристских партиях или коалициях.

Разгадка этих парадоксов в том, что логика политики заключается в логике власти, а не в отсутствии противоречий между доводами. Современная логика власти включает несколько составляющих. Я подробно описал их в своих книгах «Постдемократия» и «Странная не-смерть неолиберализма». Здесь я просто суммирую приводившиеся в них аргументы. Одним из первых следствий глобализации стало расширение возможностей выбора для инвесторов капитала относительно того, где именно, в какой стране они будут осуществлять свои вложения. Трудящиеся промышленно развитых государств обнаружили, что им приходится конкурировать за рабочие места с жителями гораздо более бедных стран, где расходы на оплату труда и социальные издержки, уровень налогообложения хозяйственной деятельности, стоимость предоставления общественных услуг значительно ниже, но имеется возможность вести производство и получать прибыль, осуществляя координацию из развитого мира.

Точно так же правительства промышленно развитых государств осознали вдруг, что их страны, рассматриваемые как места осуществления инвестиций, соперничают со странами, чьи правительства предлагают инвесторам более низкие налоговые ставки, значительную свободу ведения хозяйственной деятельности и возможность не слишком волноваться об условиях труда работников. Первоначально казалось, что развитые страны столкнулись с непреодолимой проблемой. Но нет. Для некоторых видов деятельности фирмам необходимы высококачественная инфраструктура и квалифицированная рабочая сила, которые способны предоставить только государства с сильной коллективной политикой и высоким уровнем налогообложения, что, как мы увидим несколько позже, является важным компонентом уверенной в себе, напористой социал-демократии. Через некоторое время глобализация стала означать, что по крайней мере некоторые жители беднейших стран начинают зарабатывать достаточно для того, чтобы приобретать товары и услуги, поставляемые из наиболее богатых частей света. Этот процесс начался уже довольно давно. Так, например, китайские потребители покупают немецкое производственное оборудование, английские автомобили и итальянскую обувь. Первоначальное шоковое воздействие глобализации привело к изменению расстановки сил в переговорах между международными инвесторами, с одной стороны, и национально укорененными правительствами и рабочим классом развитого мира – с другой. Оно и объясняет алогичный на первый взгляд союз неолиберализма и ксенофобии: первый стремится к безграничным глобальным рынкам; если народные массы проникнуты подозрительностью и нетерпимостью, они едва ли примут транснациональные режимы, которые являются единственными институтами, способными регулировать эти рынки.

Однако параллельно с глобализацией происходило дерегулирование финансовых рынков. Как нам теперь известно, инвестиционные банкиры разработали целый ряд рискованных инвестиционных стратегий, позволивших очень узкому кругу людей приобрести невиданные богатства ценой дестабилизации глобальной экономики в целом. Следствием этого стал англоамериканский финансовый кризис 2008 г. Но система нерегулируемых высокорисковых финансов сохранилась. Наша зависимость от банковской системы привела к тому, что правительства самых разных стран помогли банкам выбраться из ловушки, в которую они угодили по собственной инициативе. Во многих случаях, чтобы получить необходимые средства, государства должны были пойти на сокращение социальных расходов. Для того чтобы спасти супербогачей, пришлось взывать к бедноте. Более того, государства поощряли банки к возвращению к безответственной деятельности, но с условием, что они несколько умерят свой пыл, рассчитывая на восстановление платежеспособности. В прошлом, в пору успехов, нерегулируемая финансовая модель использовалась для демонстрации способности банков и рынков совместно решать множество мировых экономических проблем; отсюда в социал-демократическом подходе, основывающемся на регулируемых рынках и сильной социальной политике, не было необходимости . Если же модель потерпела неудачу, следует как можно быстрее «поставить ее на ноги», чтобы не оставить социал-демократическому подходу ни единого шанса . Орел – выигрывает неолиберализм, решка – проигрывает социал-демократия.