Виктор Петров - Разум – на службе у Бога или дьявола? Почему мы веками строим рай, а получаем ад? Психологическое исследование

Аристотель влюблен в рассудочные построения; он убежден, что мысли, будучи изложенными и понятыми правильно, ведут к совершенству и самого человека, и его дела, не оставляют места в жизни случайностям или проявлениям непонятной судьбы. Они же – и связанные с ними знания – являются залогом психического здоровья: успокаивают человека, снимают внутреннюю напряженность, формируют «нечто разумное и знающее». Аристотель – необыкновенный любитель расчленять общее представление о предмете, детализировать его, выделять отдельные стороны, частные проявления (83, 175). Что, собственно, и стало доминирующей тенденцией мыслительной деятельности на все времена.

Аристотель настолько влюблен во все умственное, следовательно, и в Ум, что мировая Душа теряет для него платоновский смысл, он вводит понятие «разумная душа»и лишь ее признает бессмертной. Человек, по Аристотелю, есть только разум, все остальное в нем то же самое, что и у животных (9, 331). Поэтому люди должны стремиться к умственной жизни и совершенствованию ума; это – высшая цель, путь к вечному блаженству. Для Аристотеля существует лишь то, что осмыслено, логически доказано, приведено в систему. Он признает, что жизнь есть трагедия, но причину этому видит в несовершенстве жизни с точки зрения ее разумности.

Если Сократ высшей целью познания называет «познание самого себя», то есть – человека; то у Аристотеля эта цель переносится на познание мышления. Предметом исследования становятся понятия (умозаключения, суждения), существующие независимо от человека и природы. Отсюда – интерес великого эллина к разработке основ формальной логики как важнейшей научной дисциплины. Логические представления о жизни виделись ему более убедительными, чем сама жизнь.После создания системы логического мышления, способного конструировать жизнь по собственным представлениям, разум начал претендовать на роль нового бога, который может решить все проблемы этого мира, оградить человека от всех его жизненных проблем. Сам Аристотель стал верным апостолом этого бога, может быть, равным по степени преданности и готовности отстаивать свою веру жившему спустя несколько столетий тринадцатому апостолу Христа – Павлу.

После Аристотеля становится привычным все негативное в жизни, все ее «уродства» объяснять главным образом слабой опорой на возможности мышления и логики. Новая вера, как правило, делает человека до фанатичности неудержимым в стремлении к осознанной вдруг цели. Безоговорочно однозначной становится и вера в разумность, а позже – в науку. Все иное, до этого считавшееся высшим, божественным, теперь начинает казаться ненужным. В итоге, как писал Шпенглер, «душевное бытие сменяется умственным» (161, 530).

Безоговорочный авторитет мыслителя не оставлял места пониманию того, что жизненные проблемы могут быть порождением не подлинной жизни, а той искусственной конструкции,которую мы сами создаем, «исправляя» мир основанными на рациональной причинности законами, нормами, правилами. Увлеченность «умственным бытием» не позволяла искать причины сохраняющихся и даже нарастающих жизненных невзгод в самой природе разума, в его способности порождать лицемерие, гордыню, вводить человека во зло; в его неадекватных претензиях на перестройку естественной жизни, в ходе которой, не имея возможности охватить логикой всеобщую Реальность, находящуюся под властью совсем иных, высших сил, он неизбежно вынужден путаться в своих выводах и решениях, ввергая людей в новые страдания.

Жизнь – не формальная логика. Этот факт гениям античности пришлось вскоре ощутить на собственной судьбе. Их попытки привести человечество к добродетели через разумность, знания, владение логикой закончились драматично прежде всего для них самих. Уже первые ставки на человеческую разумность, вопреки ожиданиям, обернулись тем, что позднее будет определено как «горе от ума», или иначе – появлением ада там, где по уму планировалось строительство рая. И такого рода обратные результаты станут сопровождать процесс рационального строительства жизни непрерывно, вплоть до XXI века.

Анаксагор за непочитание богов и попытку дать разумное объяснение небесным явлениям был изгнан из Афин. Сократ в конце жизни привлекается к суду и приговаривается к смерти – за «введение новых божеств и развращение юношества», – после чего самостоятельно принимает яд в тюрьме. Он сохранил веру в разум, но и в его последних выступлениях уже звучат сомнения в достижимости через познание конечной истины и того идеала, ради которого это познание осуществляется. «Я знаю, что я ничего не знаю» , – таков неутешительный итог напряженной умственной работы семидесятилетнего мыслителя.