Далее мы постараемся убедиться в непротиворечивости общей картины, в которую включается проверяемое суждение. Располагая известными достоверными познаниями в географии, постараемся проверить, не противоречит ли гипотеза о существовании Антарктиды тому, что нам уже известно. При этом мы постараемся удержать некоторые «глобальные истины», воспринятые нами как непоколебимые и определяющие общие рамки, в которых ставится и решается проблема (например, что земля представляет собой шар; что ни один из известных путешественников не прошел на корабле через Южный полюс и т. п.). Поскольку этот путь предполагает рациональное рассуждение, назовем его логическим путем.
Наконец, мы можем удостовериться в правильности суждения лично, то есть на основе непосредственного опыта. Если мы увидим Антарктиду своими глазами, тогда необходимость обращаться к кому-то другому отпадет (поскольку речь идет об обыденном мышлении, мы отвлекаемся здесь от сложных проблем активности субъекта опыта и от необходимости интерпретации любого опытного восприятия); доверие к авторитетам, как и логические рассуждения, окажутся ненужными, ведь мы доверяем своим глазам. Этот путь верификации суждения связан с опытом, с непосредственным переживанием и оценкой данных органов чувств.
Для чисто фактических суждений (во всяком случае, для большинства из них) существует еще один путь – путь практической проверки, включающий, в частности, эксперимент и успешность технического решения. Этот путь сближается с последним из перечисленных – с опытом – и, конечно, включает его в себя (практика предполагает, что результаты ее мы оцениваем при помощи органов чувств), но все же не совпадает с ним полностью. Так, определить, какое из лекарств эффективнее, врач может, используя их в своей клинической практике; практика может показать, например, двигатель какой конструкции мощнее, какая экономическая модель успешнее, какой сорт пшеницы устойчивее к морозам и т. д.
Еще раз подчеркнем: речь идет преимущественно об обыденном мышлении. То есть мы не пытаемся выяснить критерии истины или пути ее доказательства в философском ключе – мы просто описываем те эмпирически наблюдаемые приемы, к которым прибегает человек нашей эпохи и нашей культурной среды, желая удостовериться для себя в истинности какого-либо суждения. Мы выделяем психологический, а не гносеологический аспект этого процесса, то есть мы не утверждаем, что эти четыре пути, взятые порознь или в какой-то комбинации, гарантируют достижение истины; мы говорим лишь о том, что психологически человек склонен принимать на веру те суждения, которые прошли проверку одним из четырех способов, и отвергать те, которые ее не прошли.
Отметим, что этими путями проходит не только оценка тех суждений, которые человек склонен принять за истинные для себя и включить в собственную картину мира, для сообщения принятых для себя истин другим людям; они же используются для убеждения другого, для оправдания своей позиции в глазах других, для агитации, пропаганды, рекламы, идеологической обработки и всех прочих видов влияния одних людей на воззрения других.
Принимая на веру или отвергая суждения религиозные, человек – сознательно или бессознательно – проходит теми же путями: на его оценку влияет фактор социального признания (влияние всего общества, или семьи, или ближайшего окружения, или книжных авторитетов и т. п.); он прибегает по мере сил к интеллектуальной оценке суждения, рассматривая, не противоречит ли оно тем положениям, которые приняты им за аксиомы; он доверяет собственному опыту, особенно в тех случаях, когда у него бывал мистический опыт (видения, откровения, вещие сны и т. п.).
Сознательно вынесем за скобки запутанный и сложный вопрос о роли практики в удостоверении или опровержении именно религиозного суждения. Вполне возможно, что «практика» монашеского послушания, служения священника, продолжительной и регулярной молитвы, медитации, йоги и пр. приводит к таким переживаниям и состояниям, что выполняющий ее человек воспринимает их как подтверждение истинности вероучения, изначально сподвигшего его на эту практику. Однако подобное переживание так же субъективно, как и любой опыт, о нем можно рассказать, но невозможно вложить его в душу другого человека, заставить другого пережить то же самое (в немецком языке есть термин, очень точно выражающий это свойство переживания: Subjekthaftigkei – «привязанность к субъекту», «присущность субъекту»); поэтому «доказательная сила» подобных переживаний реализуется на тех же путях, что и простой непосредственный опыт (визионерский или обычный эмпирический – в данном случае не принципиально), и нет необходимости рассматривать этот путь отдельно. В другом же смысле представить себе религиозную практику как способ удостоверения в истинах вероучения достаточно сложно: нет такой практики, которая подтвердила бы или опровергла существование Бога или богов; такой, которая утвердила бы преимущества Библии перед Кораном, или наоборот; которая подтвердила бы, что жизнь предполагаемого святого действительно была праведной в глазах Бога и что праведность его послужила к его спасению, ибо возможность спасения остается лишь вопросом веры, но никак не вопросом знания. В этом отношении религиозные суждения близки к ценностным суждениям, хотя далеко не все они формально относятся к этой категории (значительная часть вероучения выражена, как правило, в фактических суждениях).
Читать дальше