Валерий Бирюков - Технология Иуды

Дальше лозунг Ленина «Вся власть советам», побежал быстрей паровоза. Июльские события начались не по плану, вся власть советам нужна, но не тогда когда большевиков, пока меньшинство, да и не подтянулись еще с фронта опытные бойцы готовые поддержать выступления. Партий было много, у каждой свои лидеры, организация не успевала за разворотом событий, поторопились анархисты, как всегда вышли из под контроля, вышли на улицы, произошло кровавое столкновение, расстреляли всех демонстрантов, в том числе и большевиков разогнали. Лозунг «Вся власть советам» решено было снять, не было и речи на возможность утвердиться мирным путем. Ленину пришлось скрываться в Заливе, прапорщик Ермоленко С. Д в газете «Живое слово» обвинил Ленина в том, что он немецкий шпион, и этого стало достаточно, для обсуждения такой сенсации до сих пор.

Дж. Бьюкенен британский посол в Петрограде признался, что в начале 1917 года участвовал в организации перехода к конституционной монархии, поддержал февральскую буржуазную революцию, и Корниловский мятеж, а 17 апреля в беседе с министром иностранных дел временного правительства Милюковым настаивал на аресте Ленина. С тем самым Милюковым, который помогал Англии строить конституционную монархию в России, это мало кого смущает, но утверждение некого прапорщика Ермоленко, в бульварной газете, каковой являлась на то время «Живое слово» является фактом, практически не оспариваемым до сих пор. Если бы Ленин получил хоть медный грош, от Германии, то это бы непременно было бы оформлено на бумаге. В этом никто не сомневается, но если бы было бы малейшее доказательство, Гебельс уж точно нашел бы это в своей Германии и раздул бы до размера слона любую муху, раз промолчал, значит у него и комара не было.

***

Что же произошло такого, что практически уничтоженные большевики, через два с половиной месяца взяли власть? Почему-то следующие события, которые произошли между июльскими и октябрьскими рассматриваются отдельно. Большевики отдельно, а Корнилов отдельно, а я не стану их разделять, не потому, все эти события произошли в одной стране, а потому, что они действительно связаны между собой, но сначала разберемся, что такое Корниловское выступление.

Всех людей можно разделить на две категории: есть такие, кто уважают победителей и сильных личностей, а есть те, которые любят никчемных и проигравших. Где здесь любовь, где уважение, но царь наш батюшка, собирал вокруг себя самых ничтожных людей, Распутина, Столыпина, Манасевич-Мануйлова, Матрону-Босоножку, Алексеева, среди его друзей был бывший военнопленный генерал Корнилов. Тот самый друг, который сразу после февральской революции кинулся сломя голову арестовывать его семью, и жена Николая II якобы была очень рада, что именно Корнилов её арестовал, а не кто-то другой, она решила, что раз он бывший военнопленный, он её обижать не станет. О чем ещё переживать бабе, кроме как о комфорте после ареста? Наверное поэтому её так любят современные матроны, но поручик Царскосельского стрелкового полка К. Н. Кологривов писал:

«Арест императрицы был произведён генералом Корниловым в нарочито вызывающей грубой манере».

Это опровергается современными историками в связи с тем, что такого не могло быть, потому что фактически и ареста самого не могло быть, так как постановления об этом ещё не было принято. Тогда что это было? Ознакомление с положением охраняемых «в нарочито вызывающей грубой манере»? Ну тогда другое дело.

Временное правительство оценило рвение Корнилова, и назначили его, в конце концов, 19 июля верховным главнокомандующим. Уточняю, чуть меньше чем за месяц до Июньских событий Верховным главнокомандующим был назначен некий Корнилов, неизвестно каким образом сбежавший из немецкого плена, а его напарник по побегу погиб (обычно из мест для высшего командного состава не сбегают, таких людей не как простых солдат охраняют). После долгих переговоров и споров, этот самый главнокомандующий на совещании, в Москве 12-15 (25-28) августа, вместо решения военных вопросов, произнес яркую политическую речь, воспетую впоследствии самой Цветаевой. Хотя присутствовавшие демонстративно не встали при появлении Корнилова, при выходе забросали восходящую звезду цветами, а юнкера и текинцы вынесли его на плечах. Пару собраний, с пламенными речами, и как сказал историк В. Ж. Цветков:

«…все это вселяло в Корнилова уверенность в сочувствии ему не только генералитета и политиков, но также офицерства и солдат»