Лидия Денворт - О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Знание обезьяньих повадок жизненно необходимо для работы в Центре. Большинство местных ученых напоминают светских колумнистов, которые тщательно следят за тем, кто что кому сделал и в каком порядке. Такой подход работает только в том случае, если ты знаешь – для начала, – кто есть кто в этом стаде. И еще лучше это работает, если ты в состоянии различать обезьян на расстоянии, со спины или даже в движении, как мы узнаем в толпе друга, увидев его затылок. Зная и различая обезьян, можно живо распознавать тонкости их взаимодействий и лучше понимать свойства их личностей.

Время шло, и я вдруг поняла, что научилась распознавать самца, за которым мы с Брент следили вот уже несколько часов. У него был коричневый мех и, как у других самцов, рыжеватые пятна на бедрах, морщинистая розовая морда, похожая на перевернутое велосипедное седло, и уши, напоминающие ручки кувшина. Но, в отличие от других обезьян, у него был необычно изогнутый хвост и ямочки на морде. Непроизвольно я прониклась к нему необъяснимой симпатией и начала подмечать те особенности его поведения, которые в наибольшей степени интересовали Брент. Первой бросается в глаза агрессивность, поскольку она проявляется громкими криками и повышенной физической активностью. Позади нас раздался оглушительный звук, похожий на визг тормозов. Задрав хвост и ощерившись, какая-то макака угрожала группе из трех других обезьян. Те сорвались с места и позорно бежали, так что этот конфликт закончился так же быстро, как начался. В другом месте мы увидели конопатого самца, сидевшего на большом камне. К нему приблизился другой – маленький, но со свирепыми глазами. Конопатый немедленно бежал, предварительно показав зубы сопернику. «Это гримаса страха, – пояснила Брент. – Так обезьяны изъявляют готовность к подчинению». Свирепый, известный также под номером 4 H 2, занял освободившееся желанное место на камне.

Происходили, однако, события и более мирные. Под одним деревом самка нянчила спящего детеныша. Сидевший рядом самец, повернувшись к самке, принялся ухаживать за ней, очищая ее мех от грязи и насекомых своими длинными тонкими пальцами. На краю группы одинокая обезьяна мирно спала среди выступавших древесных корней. На Кайо был в самом разгаре сезон появления потомства, и многие самки перемещались по острову, прижимая к груди детенышей. Если те были побольше, то отделялись от матерей, исследуя окружение, правда, не рискуя отходить от них далеко, когда рядом появлялись агрессивные обезьяны – в этих ситуациях самки быстро подхватывали малышей на руки. Пожилой самец играл с несколькими детенышами, которые, оглушительно галдя, лазили по старику. Три самки сидели «паровозиком» в затылок друг другу, занятые грумингом. Я была поражена до глубины души, вспомнив, как в возрасте девяти лет вот так же сидела с подругами – мы заплетали друг другу косы.

Меня предупреждали о таком трепете, вызванном удивительным, гротескным сходством. «Проведите год, наблюдая обезьян, и вы никогда больше не будете смотреть на людей прежними глазами», – говорит Ричард Роулинз, десять лет проработавший на Кайо-Сантьяго. Сходство между макаками и людьми может быть настолько поразительным, что подчас сильно расстраивает и вызывает оторопь. Самец, стремящийся быть первым у кормушки, надувается от важности и напускает на себя воинственный вид, так же как громогласный деревенский бузотер, который старается в местном баре показать, что чужаков здесь не ждут. Нервничающие макаки начинают неистово чесаться, когда попадают в незнакомое или некомфортное окружение, – точно так же, как люди. Когда две группы обезьян вступают в конфликт, они выстраиваются друг напротив друга в шеренги и попеременно, синхронно, то наступают, то отступают, в стиле «Вестсайдской истории». «Мы пока не придумали подходящего объяснения», – сказала мне Карабальо.

Пятьдесят лет назад, когда наука о поведении животных была еще в пеленках, «люди считали человеческие сообщества абсолютно не такими, как сообщества других животных, – рассказывает Брент. – Человеческие сообщества считались многоцветными полотнами, составленными из индивидов. Эти индивиды обладали свободой воли и вступали друг с другом в самые разнообразные социальные взаимодействия». Изучая животных, ученые концентрировали внимание – особенно поначалу – на документальном подтверждении различий между видами животных или между самцами и самками, молодыми и старыми особями и так далее. Проведенная за эти десятилетия работа позволила в деталях оценить, насколько разнообразными могут быть животные, каким богатым репертуаром поведения они обладают и как это разнообразие воздействует на течение их жизни.