Г. Зараковский: Качество жизни населения России

Но для того, чтобы действовать, то есть обосновать состав и способы измерения психологических составляющих качества жизни, необходимо принять рабочее определение категории «человеческая жизнь». Готового определения в литературе мне встретить не удалось.Даже на очень представительной первой Международной конференции «Качество жизни и психология» оно не прозвучало (First International Conference – Quality of Life and Psychology, 2004).

Я попытаюсь это сделать, опираясь на суждения и концепции авторитетных авторов.

Начну с рассмотрения классических представлений о сущности жизни, имеющихся в высказываниях античных философов.

Диоген Лаэрций в своем обобщающем трактате приводит несколько таких высказываний (Диоген Лаэртский, 1979).

«Архедем говорит, что конечная цель – это жить, совершая все, что должно. Природу, в согласии с которой следует жить, Хрисипп имеет в виду как общую, так и собственную, человеческую» ( там же , с. 286).Ссылаясь на Зенона, Хрисиппа и Аполлодора, Диоген пишет: «Жизнь бывает троякая: умозрительная, деятельная и разумная; предпочтительна последняя, потому что разумное существо самой природой приспособлено и к умозрению, и к деятельности» ( там же , с. 308).

Субъективным проявлением качества жизни греческие философы считали счастье. «Счастье разделяется на пять частей: во-первых, разумные желания, во-вторых, здравые чувства и невредимое тело, в-третьих, удача в делах, в-четвертых, добрая слава среди людей, в-пятых, достаток в деньгах и прочих жизненных средствах» ( там же , с.178). Обращают на себя внимание два момента: во-первых, на первое место поставлены «разумные желания», а не удовлетворение таковых,во-вторых, материальные блага поставлены на последнее место. А вот, что пишет Диоген об Аристотеле: «Конечную цель он полагал одну – пользование добродетелью в совершенной жизни. Счастье, говорил он, есть совместная полнота трех благ: во-первых (по значительности),душевных, во-вторых, телесных, каковы здоровье, сила, красота и прочее подобное; в-третьих, внешних, каковы богатство, знатность, слава и тому подобное» ( там же , с. 214). Опять, мы видим, что на первое место поставлены душевные блага. Интересно, что к телесным благам помимо здоровья отнесены сила и красота человека.

Здесь стоит отойти от трактата Диогена и обратиться непосредственно к словам Аристотеля: «Не соответствует истине превозносить бездеятельность над деятельностью, так как счастье предполагает именно деятельность, причем деятельность справедливых и скромных людей заключает в своей конечной цели много прекрасного» (по: Лосев , Тахо-Годи , 2000, с. 248, 249).

А далее весьма авторитетные ученые – авторы книги о Платоне и Аристотеле А.Ф. Лосев и А.А. Тахо-Годи пишут: «И эта радостно-жизненная устремленность философии Аристотеля определяется тем, что для него всякая жизнь и всякое бытие до последней глубины пронизано смыслом, а этот смысл тоже всегда заряжен теми или иными жизненными потенциями» ( там же , с. 341). О смысле жизни мы поговорим ниже, а здесь я обращаю внимание на слова «жизненные потенции».

В онтологии Аристотеля различаются два аспекта сущего: «бытие в возможности и бытие в действительности, осуществленности, или, иначе, потенциальное сущее и актуальное сущее» (цитата из предисловия З.Н. Микеладзе к книге Аристотеля Сочинения в четырех томах, 1978, с. 9).

Аристотель сформулировал принцип энтелехии: «если нечто есть в возможности, то при благоприятных условиях оно осуществляется,то есть, переходит в действительность» ( там же , с. 27). Именно это принципиальное положение явилось одним из оснований для введения в мою трактовку сущности качества жизни индивида и социума характеристик их жизненных потенциалов.

В понимании сущности жизни Аристотелем есть еще одна важная особенность: он рассматривает природу как произведение искусства, а высшим «произведением» природы является человек, его жизнь. По его мнению, «душа есть жизнь тела» ( там же , с. 324). При этом, управление тела душою «не логическое, не механическое и не этическое, но – жизненно-творческое или, мы бы сказали, художественное » ( там же , с. 324).

Интересно, что и наш современник Эрих Фромм считает, что «сама жизнь есть искусство – поистине самое важное и в то же время самое трудное и сложное из практикуемых человечеством искусств. Его предметом является не та или иная конкретная деятельность, а сама жизнедеятельность, процесс развития того, что заложено потенциально. В искусстве жить человек – и творец, и предмет своего искусства;он – и скульптор, и мрамор; врач и пациент» ( Фромм , 1992 б, с. 25). По Э. Фромму: «В самом общем виде природа всякой жизни – сохранять и утверждать собственное существование» ( там же , с. 26). При этом он говорит о жизни не только индивида, но и социума, как совместной жизнедеятельности, отвечающей интересам данного социума (Фромм, 1992 а). Центральную роль в такой жизнедеятельности играет «социальный характер». «Подобно индивидуальному характеру «социальный характер» можно определить как специфический способ, с помощью которого энергия направляется в определенное русло» ( там же , с. 330). Жизнь социума проявляется как социальный процесс. Э.Фромм обращает внимание на то, что «Понять социальный процесс можно только в том случае, если исходить из знания специфики человеческой реальности, и если рассматривать взаимодействие между природой человека и природой внешних условий, при которых он живет и которыми он должен овладеть, чтобы выжить» ( там же , с. 332).