А. Гостев - Глобальная психоманипуляция. Психологические и духовно-нравственные аспекты

Еще одно прочтение понятия свободы – духовная свобода как власть человека над собой. Только преодолевший «рабство страстям» становится истинно свободным человеком.

Вопросы свободы в первых двух аспектах имеют смысл только при наличии свободы от страстей и греха. В целом же свобода должна заботиться о благе другого человека – вот ключ к пониманию того, чем должна быть свобода в ее многоплановости. Только те права человека могут быть признаны выразителями добра, которые искореняют эгоизм и способствуют произрастанию в людях любви к Богу и ближнему. Для психологической науки полезной представляется православная мысль о том, что там, где свобода становится идолом, там начинается «человек-зверь», а свобода превращается в узаконенное орудие зла.

И. А. Ильин раскрывает именно духовное понимание свободы. Он говорит, что свобода по существу своему есть именно свобода духа . Каждый человек призван к такой свободе. Он должен превратить свой земной путь в непрерывное духовно-нравственное очищение, сделать свой дух главным, определяющим фактором и «свободным двигателем личной жизни». Свобода, отмечает И. А. Ильин, не дана человеку как абсолютная независимость от всего, но задана ему как возрастающая независимость от зла и пошлости (анализ психологического наследия И. А. Ильина см.: Гостев, Борисова, 2012). Поэтому человек, утверждая свою свободу, должен «допросить себя о своей духовной зрелости», проявляющейся в том числе в чувстве ответственности.

Итак, в условиях манипуляции системой сознания «свободное открытое общество» является мифом в указанном в предыдущих разделах смысле. Иллюзорный компонент данного мифологического представления – иллюзия свободы – обладает, тем не менее, пока достаточной силой, чтобы на нем строилась пропаганда западных ценностей. В то же время растет число тех, кто более адекватно воспринимает реальность и понимает, что речь может идти лишь об относительной свободе для «избранных». Однако еще недостаточно осознается, что свобода порока и нравственного разложения свободой не является. Следующий раздел посвящен еще одной грани темы свободы.

Во Введении уже отмечалось, что свобода информации в мире искажается психоманипулятивными принципами (и системой соответствующих приемов) умалчивания и «дозированной правды», вызывающими у человека иллюзию полной или хотя бы достаточной информированности. Это освобождает вольных или невольных манипуляторов от уличения во лжи: ее нет, а есть только частичная правда по обстоятельствам. Но когда невозможно скрыть, изъять, уничтожить опасную информацию о некой ситуации, в информационный оборот вбрасывается огромное количество правдоподобной ложной информации, проверка которой потребует слишком много времени и сил. Вихрь аргументов и контраргументов захлестывает сознание, блокируя адекватность социального восприятия.

Но потребитель информации имеет право знать о последствиях ее потребления: о возможности стать зависимым от «информационного наркотика», – ведь любая зависимость лишает человека свободы.

С. Кара-Мурза показывает, как тезис о свободе распространения информации обслуживает интересы заказчика психоманипуляции (Кара-Мурза, 2000, c. 254–259). И государство, чтобы не стать соучастником заказа, должно найти формы приемлемого контроля над идеями, образами и пр., циркулирующими в обществе, не боясь обвинения в цензуре, – апробированного оружия в информационно-психологических войнах современности. «Свобода слова» на Западе, отмечает он, была философской категорией. Свобода информации предоставляется только в той мере, в которой у власти есть уверенность в силе психоманипуляции и сохранении контроля над политикой информационно-психологических компаний. Позиция Сербии по косовской проблеме не освещалась в западных СМИиК или освещалась искаженно. Позиция России по грузинским (2008 г.) и украинским событиям (2013–2015 гг.) также не доносилась до аудитории. Далее в тексте читатель найдет много данных по умалчиванию информации.

Принцип умалчивания и дозирования правды устраняет проблему правды-лжи в планетарной и государственной имаго-символосферах в том смысле, что люди становятся зрителями «виртуальных спектаклей» с запрограммированным отношением к событиям с позиции политкорректного обывателя-потребителя. Но мир политизируется, и надо видеть, как при кажущемся разнообразии информационно-психологических воздействий внушается набор главных социально-политических установок, предлагается по сути одна версия, подаваемая через разные образные решения. Различие же политических взглядов конструируется для создания образа «демократичности» и «свободы информации».