Коллектив авторов - Социально-психологические исследования коррупции

Приведенные выше законодательно-правовые соображения и рассуждения об эффектах и последствиях коррупции помогают обозначить и социально-психологическую сложность исследования проблемы коррупции. Сложность определения методологических подходов к исследованию коррупции заключается как в политических, правовых, экономических, социально-психологических традициях отношения к коррупции и определения самого феномена, так и в междисциплинарности, научной новизне и недостаточной научной проработанности проблемы.

Прежде всего представим пути решения этой проблемы, предлагаемые ведущими социологами (Разработка…, 2013). Они хорошо понимают, что основные недостатки существующих методологий измерения коррупции проявляются, во-первых, в отсутствии четкого определения коррупции и вытекающей из него теоретической концепции и, во-вторых, в недостаточном внимании к социально-психологическому аспекту коррупции, детерминирующему коррупционное поведение. В этой связи они акцентируют внимание на «практически полном отсутствии в рассмотренных методологиях инструментов социально-психологического измерения коррупции, включающего установки и диспозиции населения в целом и различных социальных групп в отношении коррупции, определяющие их предрасположенность к коррупционному поведению. Наличие такого инструментария позволит получить более целостную картину коррупции как социального явления с учетом ее латентных аспектов, не выявляемых существующими методами исследования… В представленных методиках практически не уделяется внимание изучению социально-психологических факторов, формирующих коррупционное поведение граждан, что является серьезным методологическим недостатком рассмотренных исследований» (там же, с. 310 –311).

«Гораздо меньше внимания при исследовании феномена коррупции уделяется его социально-психологическим характеристикам, к которым относятся установки и диспозиции граждан, детерминирующие мотивации (или отсутствие таковых) к коррупционному поведению. В этой связи представляется полезным дополнить индикативные методы исследования коррупции как социального феномена социально-психологическими инструментами исследования коррупционного поведения» (с. 284).

Это важный вывод: только в тесном сотрудничестве социологов с социальными психологами можно успешно проводить изучение мотивации, установок и тенденций поведения больших масс населения, включая проблему коррупции ( методы исследования этих феноменов в принципе являются социально-психологическими ).

В основу социологического понимания коррупции положена концепция социальной реальности, разработанная в трудах академика Г. В. Осипова. В этой перспективе социальная реальность представляет собой объективированный результат субъективной деятельности человека (Осипов, 2010, с. 96). Такой подход позволяет преодолеть односторонность как объективистского, так и субъективистского подходов. Речь, таким образом, не идет об отказе от поиска объективных характеристик социальных явлений, однако сами эти объективные характеристики рассматриваются не как нечто существующее вне и помимо человеческой деятельности, а как результат социальных действий людей, объединенных в социальные группы и общности. Поэтому призыв социологов исследовать проблематику коррупции с учетом социально-психологической специфики следует только приветствовать.

В данном контексте оправданно представить взгляд отечественных социологов на проблему социально-психологического измерения коррупции. Обратимся к наиболее известным работам С. В. Климовицкого и С. Г. Кареповой с одноименным названием «Методология измерения социально-психологических факторов коррупции», к некоторым замечаниями самих авторов. Они утверждают, что «в работе представлена новая, не имеющая аналогов в современной научной практике комплексная методология социально-психологического измерения коррупции. Методология позволяет не только оценить объективный уровень распространенности коррупции в стране, но и получить данные относительно субъективного восприятия населением коррупционной среды в обществе, внутренних факторов саморегуляции коррупционного поведения различных социальных групп» (Климовицкий, Карепова, 2016).