Сергей Дружилов - Социально-психологические проблемы университетской интеллигенции во времена реформ. Взгляд преподавателя

Вплоть до печально знаменитого «шахтинского дела» больших притеснений в отношении сохранившейся старой профессуры не было. Более того, она, как отмечает А.Л. Андреев, пользовалась некоторыми привилегиями [Андреев, 2008]. Одной из них был, например, льготный порядок осуществления применявшейся в те годы болезненной процедуры «жилуплотнения».

Эта процедура знакома нашим современникам по телевизионному фильму «Собачье сердце», являющимся экранизацией одноименной повести М. Булгакова – с главным героем профессором Филиппом Филипповичем Преображенским, потомственным интеллигентом. Действие происходит в Москве зимой 1924/1925 г. Профессор Преображенский открыл способ омоложения организма посредством пересадки людям желез внутренней секреции животных. В своей семикомнатной квартире в большом доме на Пречистенке он ведет прием пациентов. В доме проходит «уплотнение»: в квартиры прежних жильцов вселяют новых – «жилтоварищей». К Преображенскому приходит председатель домкома Швондер с требованием освободить две комнаты в его квартире. Однако профессор, позвонив по телефону одному из своих высокопоставленных пациентов, получает на свою квартиру броню, и Швондер уходит ни с чем.

Ученые, профессора, специалисты, «состоявшие в списках ЦЕКУБУ, были уравнены в жилищных правах с рабочими. Это означало право на дополнительную комнату, а также то, что домоуправление не могло выселить семьи ученых или подселить к ним жильцов, «уплотнить», без согласия организаций, в которых ученые работали. ЦЕКУБУ выдавала «охранные грамоты» на жилье, защищала права ученых в суде, ходатайствовала об улучшении их жилищных условий перед правительством» [Осокина, 1999, с. 103].

Лояльным властям ученым, специалистам и профессорам вузов предоставлялась возможность самим выбирать себе новых соседей, что чаще всего делало уплотнение достаточно формальным: подселялась обычно, прислуга, по-прежнему составлявшая в те годы непременный атрибут быта профессорской семьи.

В середине 20-х годов в системе высшего образования наступила передышка, вызывающая надежды… «В высших учебных заведениях восстановился учебный процесс. В аудиториях сидят слушатели. Приутихли мобилизации в армию и на «трудповинность». Вернулась из провинции часть профессоров. Открытия, закрытия, разделения, слияния и прочие скороспелые преобразования вузов продолжаются, но частота и лихость их, по сравнению с 1917-23 годами, явно поумерились» [Перчёнок, 1991, с. 164].

Зафиксированный на этом уровне период некоторой «стабильности» вузов продолжался до 1926 г. В этот период была заложена база для дальнейшего развития высшего образования в нашей стране. К 1926/1927 учебному году в стране имелось 148 вузов, контингент студентов в которых составлял 168 тыс. чел. [Волков, 1999, табл. 9], а число преподавателей, по данным, приводимым А.Ф. Лапко, достигало 18 тыс. [Лапко, 1972, т.е. на одного преподавателя вуза приходилось 9,3 студента. К этому времени только 18,6 % преподавателей вузов имели рабоче-крестьянское происхождение, большинство – из старой интеллигенции [Сафразьян, 1977].

Со второй половины 1920-х годов началось постепенное свёртывание НЭПа. Ликвидировались синдикаты в промышленности, из которой административно вытеснялся частный капитал, создавалась жёсткая централизованная система управления экономикой (хозяйственные наркоматы).

Действовавшие с 1918 г. правила поступления в любые вузы без экзаменов, но исключительно «по классовому» принципу, привели к тому, что в вузах учились чрезвычайно слабые студенты. Недостаточное качество выпускников вузов почувствовала возрождающаяся промышленность. Поэтому ВСНХ (Высший совет народного хозяйства – высший советский хозяйственный орган со статусом наркомата в 1917-1932 гг.), возглавляемый в тот период Ф.Э. Дзержинским, вынужден был поставить вопрос о низком уровне подготовки специалистов в советских вузах. Это обращение не осталось без последствий, так что 1925 г. стал значительной вехой в образовательной политике.

В октябре 1928 г. началось осуществление первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Руководством страны был принят курс на форсированную индустриализацию и коллективизацию. Хотя официально НЭП никто не отменял, к тому времени он был уже фактически свёрнут.