Ольга Гуманова - Женское одиночество. Как из него выбраться

Вас пугает возможная неудача? Задайте себе вопрос: «Если я действительно скажу или напишу ему какую-то глупую, неудачную фразу, то случится что? Что самое страшное может произойти?»

Лиза записала варианты самого неблагоприятного развития событий, к которым могли бы привести ее ошибки, и поняла, что ни один из них ее не пугает по-настоящему. Он подумает, что я ему навязываюсь? Ну и что? Испугается моей инициативы и убежит? И поделом – если он боится близости или просто я ему не нравлюсь, зачем он мне нужен? Разве я обязана нравиться всем?

Но Петя, как ни странно, и не подумал бежать. Напротив, внимание со стороны Лизы показалось ему лестным и приятным, теперь они встречаются. Сейчас он уже и не вспомнит, кто кого пригласил первым в кино, а кто – в кафе. Главное, что они приятно провели время и оба захотели увидеться снова.

Новых отношений и близости без риска отвержения не бывает. Если вам хватает решимости поддерживать отношения только с теми, кто точно не скажет вам «нет» по старой дружбе или по душевной доброте, то это верный путь к застою в личной жизни и одиночеству.

Возможно, новый знакомый так и не позвонит. Или позвонит, пригласит на два свидания, а на третьем разочаруется и больше встречаться не захочет. У него, как и у вас, есть право присматриваться, пробовать и выбирать. А чтобы переживания из-за этого не становились чрезмерно болезненными, нужно быть твердо уверенной в своей ценности, а не дарить право судить о своей значимости кому-то другому.

Ведь вы надеетесь в итоге встретить свою любовь? Но это возможно лишь в том случае, если выбор был сделан обоюдно и добровольно, если друг к другу и к своим чувствам прислушивались оба.

Ошибка

Той весной у меня было сразу два веских повода «уйти в затвор» – Великий пост и несчастная любовь. Меньше всего на свете хотелось видеть людей. Хотелось пересекать только три порога: дома, школы, где я работала, и церкви. Церкви – желательно в будни, чтобы народу было поменьше и ни с кем не приходилось даже здороваться.

В школе была знакомая учительница лет шестидесяти, которая сломалась именно после трагического романа в двадцать с небольшим. Она тогда училась на пятом курсе исторического факультета МГУ, а объектом ее страсти был немногим старше ее аспирант, он же молодой преподаватель. Роковой аспирант предпочел другую и вскоре женился, а для будущей учительницы это стало таким ударом, что она за пару месяцев до защиты диплома бросила МГУ и перевелась в педагогический. С тех пор в ее жизни больше так и не было ни одного мужчины, она так и не смогла пережить и забыть свою университетскую любовь.

Коллега пыталась утешать меня, но делала это весьма своеобразно. Она на двести процентов была уверена, что новой любви я никогда не встречу и подобно ей останусь до старости одинокой, а уж как быть одинокой – она-то знает! Перспектива такая меня не радовала, верить в нее совсем не хотелось. Но жить дальше тоже как-то не получалось… Как жить дальше, если любимый человек попросил тебя отпустить его в монастырь, а затем ты повстречала его счастливо женатым и с беременной супругой?

Я уже начала покрываться панцирем, втягивать в него руки, ноги, голову, не оставляя даже маленькой щелочки для глаз, и так бы и пряталась «в домике» до скончания века, если бы мне не помог один известный священник, к которому я тогда ходила на исповедь и за советом.

Совет

Батюшка посмотрел на меня с улыбкой и не терпящим возражений тоном произнес: «Девушки должны выезжать в свет».

– Батюшка, но пост же сейчас!

– В субботы и воскресенья Великого поста не грех пойти на выставку, в музей, в гости.

– Но у меня сил нет кого-либо видеть и с кем-либо общаться!

– Познакомишься с новыми людьми – легче станет.

Такой тяжелой задачи на Великий пост, который я тогда соблюдала всего третий раз в жизни, у меня никогда не было. Раз благословили в свет – значит, придется в свет. Я выбрала себе наиболее постные варианты времяпровождения: библейский кружок при другом храме, посиделки дома у знакомого регента, лекции по истории церковного искусства.

Первое время я выволакивала себя «в свет» через силу и сидела там с мрачным выражением лица, чтобы уж точно никто не подступился. Через некоторое время я потихоньку начала замечать окружающих. Потом мне стало даже интересно: на лекциях я начала задавать вопросы, на посиделках – знакомиться с новыми людьми и расспрашивать их о жизни, а после занятий в библейском кружке шла до метро не одна, а с компанией, продолжая обсуждать очередную цитату из Священного Писания.