Диана Алексеева - Найди в себе богиню и перепиши сценарий своей жизни

Кипучая жажда деятельности вытолкнула Александру из семьи. Бросив в один момент и мужа, и любовника, и маленького сына, она уезжает в Швейцарию изучать экономику у европейской знаменитости – профессора-марксиста Геркнера. «Больше я к прежней жизни не вернусь. Пусть мое сердце не выдержит от горя из-за того, что я потеряю любовь Коллонтая, но у меня другие задачи…», – пишет она.

По совету профессора она отправляется в Англию изучать особенности английского рабочего движения. За границей Коллонтай знакомится со многими революционерами.

Все последующее 20-летие Александра, став известным публицистом и марксистским агитатором, посвятит попытке создать новый тип союза мужчины и женщины. Она занимается данным вопросом как теоретик: пишет огромное количество работ о назревшей необходимости изменить положение женщины в обществе и семье. И как практик: пытается строить собственные отношения по принципу «эротической дружбы», без цепей взаимных обязательств, унизительной ревности, тягостного быта.

Для нее не существовало ограничений в плане выбора партнеров. Количество, возраст, пол не имели значения. Большевик Александр Шляпников, правая рука Ленина в эмиграции, годами пользовался ее расположением, а, например, теоретик марксизма Карл Либкнехт получил только один «незабываемый день». Неизменным в связях оставалось одно – командовала в них всегда Александра. Ее любимая фраза тех лет: «Иду на разрыв». Она сама выбирала время, место и форму отношений.

Если у нее случался очередной писательский «запой», она сутки напролет проводила в своей комнате наедине с пером и бумагой, не обращая внимания на потребности партнера. Так было в Швейцарии, когда Александра писала по десять часов в сутки, разрешая заходить к себе только горничной. Та приносила излюбленную «рабочую» пищу – хлеб и сыр. И свежую клубнику – «для цвета лица».

Во время Первой русской революции в 1905 году Коллонтай инициировала создание «Общества взаимопомощи работницам». После поражения революции эмигрировала, так как против нее были выдвинуты обвинения в призыве к вооруженному восстанию. В эмиграции она активно участвовала в большевистском движении, наладила тесную связь с Лениным и выполняла его специальные поручения.

В 1917-м жизнь Коллонтай в очередной раз сменила русло. Судьба предоставила ей звездный час под знаменем революции и новый поворот в любовных отношениях.

Роман с героем революции, будущим командиром 51-й Перекопской стрелковой дивизии 33-летним Павлом Дыбенко – первая в истории советского государства мыльная опера, за которой следила вся страна. Для огромной России этот роман стал символом. Она – изысканная, образованная аристократка, порвавшая со своим прошлым образом жизни и ставшая «голосом революции». Он – крестьянский сын, бывший портовый грузчик, молодой матрос – отчаянный, искренний, темпераментный. По словам Коллонтай, «богатырь, бородач с ясными молодыми глазами». По более объективному описанию Зинаиды Гиппиус, «рослый, с цепью на груди, похожий на держателя бань, жгучий брюнет».

История их знакомства достаточно мелодраматична: Ленин послал Коллонтай убедить матросов Балтийского флота перейти на сторону большевиков. После того как Александра, вдохновленная пламенной верой в справедливость своих слов, убедила матросов, Дыбенко на руках перенес ее с корабля на катер, а затем с катера на причал.

Коллонтай никогда не позволяла любви стать выше дела ее жизни – будь то борьба за свободу рабочего класса или пропаганда всеобщего сексуального раскрепощения. В своем письме «Дорогу крылатому Эросу!» Александра Михайловна подчеркивала: «Первые ласкательные слова, какими обмениваются влюбленные, – это „я – твоя, ты – мой“. Пора этой привычке исчезнуть, это остаток буржуазного представления, что „собственность“ – это высшая ценность. Хорошему товарищу, созвучной подруге не скажешь же „мой“ или „моя“. Без этих ложных представлений исчезнут и муки ревности. Надо уметь любить тепло и не ради себя, а вместе с тем всегда помнить, что ты „ничья“, кроме своего дела. Тогда другой, любимый человек, не сможет ранить тебя. Ранить сердце может только „свой“, а не „чужой“».

Эти слова принадлежат не наивной девушке, а умудренной опытом 50-летней женщине. Ее послание было воспринято массовым сознанием как призыв к свободной любви. Между тем Коллонтай говорила в нем о «любви-товариществе». Под термином «крылатый эрос» подразумевались интимные отношения с любимым человеком, в противоположность «бескрылому эросу» – сексу с целью удовлетворения полового инстинкта.