Ната Юрьева - Муж с пониженной социальной ответственностью

………………………

Люда, привет! Ты – мое мучение! Ну вот, не выходишь из головы! Не могу после нашей встречи выйти из состояния нокаута! И ведь кажется, все было невинно, просто! А на самом деле – волшебно, совершенно ненормально! Вместе с тобой я куда-то проваливался, или улетал! А как я тебя держал в руках, как касался, целовал, чувствовал! Ужас! Срабатывает внутренний стоп-сигнал! Дальше писать не правильно, надо говорить! Целую! Хочу снова уткнуться в твой зеленый плащ, вдохнуть твой запах и замереть от счастья!

……………………

«Этого не может быть!!!!!!! ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!!!!!! НЕВОЗ…» – она почувствовала, как задрожали руки… с затылка ко лбу начала наплывать оглушающая тишина, как будто на голову надевали сдавливающий череп гермо-шлем… перед глазами запрыгали световые пятна и черные мушки – внешний мир отключался, а все ее тело и голова наполнялись гулким набатом барабана сердца…

ТУК-ТУК-ТУК-ТУК-ТУК… ТУКТУКТУКТУК… Сердце срывалось и захлебывалось в бешеном бое!!!! На какое-то время в глазах сверкнула сверх яркая вспышка… и она перестала чувствовать внешний мир…

…Сколько это длилось … она не ощущала… но, судя по часам на компе – несколько минут… а казалось – целую вечность!!!!

«Инсульт? … Инфаркт?! … Успокойся-успокойся-успокойся………вздохни глубоко… ляг на диван», – говорила она себе, но не могла сдвинуться с места…– наступило оцепенение, паралич воли и мышц. Казалось, что теперь часы на стене сорвались с цепи: когда она в очередной раз, как ей казалось через долю секунды, открывала глаза, каждый раз маленькая стрелка сдвигалась на час или более!

Наконец она поднялась с кресла и сделала 4 шага до дивана. Как сомнамбула, не ощущая тела, легла… Ее сильно трясло. Она слышала частую дробь зубов друг о друга…

Никогда! Никогда за всю свою жизнь она не испытывала такой сильной душевной боли. Даже когда 10 лет назад на ее глазах умирал отец, держа ее за руку, и она физически ощущала, как он безвозвратно «уходил туда» вместе с ее ощущением счастливого и защищенного им детства и юности. Был ужас от неотвратимости происходящего, были слезы от потери чего-то очень дорогого, близкого и очень ценного… Но все же такой сильной душевной боли, как сейчас, тогда не было!!!!

Тогда она потеряла родного ей человека, а сейчас она за короткое мгновение потеряла саму себя…

Это было даже не осознание – за несколько часов «отключки» в ее голове не было ни одной оформленной мысли, только гулкая пульсирующая пустота – это было физическое ощущение душевной боли. Не материального органа – сердца, а именно боли ДУШИ!!!!!

Какая-то «Сущность» с «мясом» вырвалась из оболочки тела, оставила внутри этой оболочки пустоту … вакуум … и вся атмосферная мощь внешнего мира стала давить на скорлупку-тело, причиняя невообразимую боль от ПОТЕРИ СЕБЯ!!!!!! Ее «Сущность» металась, потеряв форму и не находила себе места… Она это отчетливо осознала не как фигуру речи, а как вполне реальное состояние. Это было просто физически невыносимо!!!!!! Неприкаянность! Очень точное слово для этого состояния.

С усилием она заставила себя встать с дивана и пойти на кухню за лекарством. Кошмар только начинался. Для нее открылись Врата Ада…

Ее родители были знакомы друг с другом больше 60 лет. Познакомились они в эвакуации в Сибири, куда их по «Дороге жизни» – льду Ладожского озера, вывезли из блокадного Ленинграда сначала на машинах, а потом «детскими» эшелонами по железной дороге на восток страны. Тогда 11 летний мальчишка и положил глаз на худющую, но очень волевую 11 летнюю девочку с белыми жидкими прямыми соломенными волосами, подстриженными в каре. Дети войны. Как рассказывали родители: он влюбился в нее сразу, а она в него нет… Только через несколько лет, уже после войны, она поняла, что он – ее половинка. В 1945 все они вернулись обратно в Питер. Мама закончила школу, отец – суворовское военное училище, затем оба отучились в институтах и поженились в 1952 году. Через год появилась первая дочь. Отца, как военного, отправили служить в Крым. Тогда родилась и вторая дочь.

Отец был типичным романтиком и трудоголиком, плохо знавшим реальную жизнь. В Ташкентском, а потом и в Петергофском суворовском военном училище их воспитывали в духе гуманизма, офицерской романтики и «служении идеалам коммунизма». Он не был приспособлен к реальной жизни. Мама, еще за два года до окончания мединститута проработала в питерской клинике для инвалидов с детства, и хорошо понимала природу человека, а также его мотивацию в разных жизненных обстоятельствах. В силу этого, именно она занималась практической стороной жизни семьи. Врач. В психологическом плане именно мама была жизненным компасом и опорой отца в море человеческих отношений внешнего по отношению к их семье мира. К разбору в семье жизненных ситуаций, которые случались у отца на работе и которые обсуждались между родителями, а также медицинских рисков службы, дети не привлекались. Отец и мать обсуждали это на кухне. Несмотря на железную логику мамы и знание ею жизни, отец все равно поступал по-своему, исходя из своих идеалистических представлений о «пользе дела»… И он на практике «считал нейтроны руками». Мама нервничала и кричала на отца в основном из-за этой его непрактичности, которая в итоге приводила к его неоднократным клиническим состояниям – он перенес пять инфарктов и три инсульта. Каждый раз спасала его она – шприц у нее всегда был наготове, как и набор всех необходимых лекарств. Она очень боялась его потерять… На периодически случавшиеся споры и ссоры между родителями при обсуждениях каких-то коллизий на работе отца, дети не обращали внимания. Для них отношения отца и матери, как мужа и жены, были монолитны и незыблемы. Скала верности. Ссоры родителей основ семьи никогда не затрагивали, и эта модель была для детей жизненным эталоном. Чем-то само собой разумеющимся.