Дарья Зайцева - Истинная близость. С ним.

Я люблю свою маму и очень уважаю, но если объективно взглянуть на ее жизнь, последние лет десять мужчиной в семье была она. Я видела, как ей сложно, и для себя такого не хотела.

Мне нужно было что-то делать, менять себя и наши с Пашей отношения, но, видимо, уже было слишком поздно. Отношения стали стабильно плохими. Все мои попытки отдать ему ответственность, которую я отвоевывала для себя в прошедшие два года, не увенчались успехом. Я просто больше не видела в нем сильного мужчину. Каждый раз, отдавая ту или иную задачу ему, все равно продолжала контролировать, проверять и думать: «Ну давай, покажи, на что ты способен». По этой же причине наша сексуальная жизнь практически сошла на нет, для меня он уже не был «сильным самцом», и его попытки спровоцировать близость вызывали во мне вспышку агрессии. Я попросту могла ударить его по рукам. Отношения были уже при смерти. Последним звоночком стал вопрос одной из моих подруг: «А что будет, если он сейчас сделает тебе предложение?» Я с ужасом почувствовала, что не хочу этого и даже немного боюсь.

Что касается работы, Рома оказался прав, зима кончилась и заказы повалили вновь. Весной было много корпоративных и промомероприятий плюс активная подготовка к летним свадьбам. Работа, работа, работа. Это все, что я видела в то время. Да если честно, мне другого и не требовалось. Декор был в моей жизни всем – тем единственным, в чем я была уверена на сто процентов. Наверное, я просто бежала – от учебы, от осточертевшего быта, от проблем в отношениях, да и просто от себя. Боялась остановиться и понять, что я совсем не там, где хотела бы быть.

Поэтому я была выжата как лимон и двигалась уже на резервном заряде. Но, видимо, у судьбы был свой план, и жалеть она меня не собиралась. За две недели до поездки на конференцию, на дне рождения Паши, я сильно подвернула ногу. Она распухла так, что невозможно было обуться.

И это еще не все, через пару дней после травмы я участвовала на выставке со своим стендом. С распухшей ногой я самостоятельно смонтировала тяжелый фон, сервировала стол и за весь день даже не присела, общаясь с потенциальными клиентами. Ближе к вечеру ко мне приехал Паша.

– Привет. Ты как?

– Да нормально вроде, устала только очень.

За время наших отношений я хорошо изучила его повадки и поведение и практически с первой минуты почувствовала неладное. Глаза беспокойно бегали, он закусывал губу и нервно касался руками лица.

Прошлым вечером мы сидели у нас дома вместе с девушкой нашего общего друга, того самого, который был свидетелем зарождения наших с Пашей отношений, того самого, которого Паша мог назвать своим лучшим другом. Он должен был освободиться после встречи с коллегами и сразу приехать к нам, но так и не появился.

– Куку мертвым нашли, – выпалил Паша, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

Противный холодок пробежал по позвоночнику, ком встал в горле. Следующие несколько часов были как в тумане, я плохо помню, как закончилось мероприятие и что делала в тот вечер.

Мое состояние и без того нельзя было назвать стабильным, а тут такое. Нужно было проявить слабость и прожить накопившиеся чувства, но я не могла себе этого позволить. Когда на твоих глазах близкий человек переживает потерю лучшего друга, когда у тебя в объятьях плачет его девушка, когда ты видишь его родителей… Ты понимаешь, что не имеешь сейчас права быть слабой. Все, что тебе нужно, это собрать оставшиеся силы и просто помочь.

Организация похорон и моральная стабилизация окружения легла на наши с Пашей плечи. Мы справились и достойно прошли через этот опыт. Возможно, именно тогда, впервые за последнее время, мы были настоящей командой.

За все время я не проронила даже слезинки. Только через несколько дней после похорон не выдержала и разревелась. Мне было горько, больно и страшно. Я чувствовала свою слабость, беспомощность оттого, что все может закончиться вот так, одним днем. И я просто устала.

Треки:

Кука и Дрон – Любимые телки

Мот – Талисман

Ганселло – Ты меня не лечи (любимый трек Куки, под него мы опускали гроб)

* * *

Май 2015

В Питер я прилетела за два дня до начала конференции в состоянии абсолютного эмоционального опустошения. Я не хотела никого видеть, мне нужно было спокойствие, одиночество и тишина. За эти два дня я намотала пешком по Питеру километров сорок. Ходила, смотрела по сторонам и слушала музыку. Нужно было наполнить себя, как сосуд, чем-то живым – чувствами, эмоциями, которых у меня совсем не было.