Майкл Роуч: Карма любви. Вопросы о личных отношениях

Этот вопрос мне задала Мэри в Сан-Диего, когда я навещал свою мачеху, а заодно посетил несколько уроков анатомии, чтобы усовершенствовать свои уроки йоги. Конечно, сначала я стараюсь свести её вопрос к простой мысли, чего же она хочет.

– По сути, Мэри, твой муж полностью поглощён собой и даже не замечает, что во время разговора говорит только он, или же не думает, что тебе тоже есть что сказать. Поэтому он и перебивает тебя, когда ты говоришь. Если мы поработаем над перебиванием, это вернётся к нему и даст ему знать, что он слишком зациклен на себе. Итак, можем ли мы сказать одним предложением, что ты хочешь, чтобы твой муж перестал перебивать тебя?

– Да, – говорит она спокойно. – Конечно, я хочу, чтобы ты знал, что я его очень-очень люблю, и мне действительно интересно то, что он говорит. Просто мне хочется, чтобы он был внимательнее к тому, что я бы иногда тоже хотела что-нибудь сказать.

– Вот и ладно, – говорю я. – Давай начнём с «Четырёх видов еды».

– Еды? – спрашивает она.

– Да! Древние книги Тибета рассказывают о четырёх разных видах пищи – четырёх различных типах питания, в которых мы все нуждаемся, чтобы быть здоровыми и счастливыми.

– Какие же? – спрашивает она, явно заинтригованная тем, к чему всё это ведёт.

– Хорошо, вот одна из версий этой четвёрки. Первой идёт так называемая «осязаемая» пища, то есть просто обычная еда, которую можно откусить и прожевать, например, кусок яблока. Нам однозначно требуется физическое питание как горючее для поддержания функций нашего организма.

Второй вид питания – это сон: лишите человека сна больше, чем на день или два, и он сойдет с ума. Тело и ум определённо требуют регулярного сна.

Третий вид питания – это надежда, и древние книги описывают это следующим образом. Лошадь потерялась посреди пустыни Сахара и несколько дней бродила в поисках воды. Она уже почти умирала от жажды, как вдруг почувствовала запах воды. Лошадь из последних сил взобралась на холм и у его подножия увидела оазис с прелестным маленьким озером.

Смысл тут вот в чём: неважно, как долго она шла – она дойдёт до воды внизу. Видя воду, которая её спасёт, она уже не умрёт. Её тело может быть разбито, но надежда подкрепит её, чтобы пройти последнюю сотню метров. Надежда даёт ей силы продолжать путь. Так происходит и со всеми нами.

Мэри минутку размышляет и кивает.

– Должно быть, мы никогда не думали подобным образом, но надежда действительно является видом пищи, – размышляет она.

– А теперь четвёртый вид питания, – говорю я. – Это просто непрерывные мгновения концентрации. В эти мгновения мы словно расцветаем или растворяемся в чём-то, в нас пребывает глубокий мир и спокойствие. Слушаем ли мы внимательно песню, читаем с наслаждением книгу или находимся в объятиях своей половины.

И когда нас вырывают из такого момента глубокой концентрации, когда перекрывают эту питательную трубочку, потому что появляется начальник с дополнительной работой, или кто- то из детей начинает плакать, тогда мы по-настоящему страдаем и душой, и телом. Человек, которого постоянно прерывают, становится таким же раздражительным, как и тот, который не спал несколько дней.

– Вот что я хочу сказать, – подвожу я итог. – Тебе действительно необходима возможность закончить то, что ты говоришь, прежде чем муж тебя перебьёт. И речь идёт не о хороших манерах, это в самом деле важно для твоего физического и умственного здоровья.

Мэри снова кивает. Всё правильно, и она снова поднимает на меня глаза, в которых я вижу вопрос.

– Мы все так поступаем, – продолжаю я. – Мы все виноваты в том, что перебиваем других. Мы можем дискутировать на работе или отвернуться во время обеда, чтобы отправить сообщение по телефону, и, конечно, мы пишем слишком много электронных писем и смс. Имеет значение даже то, насколько шумные у нас шаги, насколько тихо мы закрываем за собой дверь. Имеют значение высота, тембр и громкость нашего голоса, когда мы говорим что-то другому человеку.

– Значит, я должна быть предельно осторожна, чтобы никого не прерывать, – говорит Мэри. – Потому что это возвращается ко мне через моего мужа.

Я киваю.

– Даже по мелочам, – продолжает она, – потому что, когда меня сильно грубо перебивают, это происходит потому, что я перебивала кого-то, пусть даже менее грубо… семена растут!

– Правильно, правильно, – соглашаюсь я. – И ещё кое-что.

– Что же?

– Ты должна подходить к этому и с положительной стороны тоже. Одно дело – прекратить сажать плохие семена, не прерывая других людей. Другое дело – обеспечить моменты глубокого умиротворения и спокойной концентрации, в которых могут участвовать и получать наслаждение другие люди.