Джесси Беринг - Я, ты, он, она и другие извращенцы. Об инстинктах, которых мы стыдимся

Современным гомосексуальным идеалом выступает пара мужчин примерно одинакового возраста и общественного положения, состоящих в “универсальных” отношениях, то есть каждый из них выполняет в сексе как активную, так и пассивную роль. Однако в прошлом мужчинам позволялись гомосексуальные связи лишь в том случае, если они не оказывались снизу: если они, а не им, вводили пенис, то их мужественность не подвергалась сомнению. А это означало, что мужчины могли заниматься сексом лишь с теми, кто занимал более низкое социальное положение, и обычно это оказывались мальчики. Причем не только в Древней Греции. В исторической литературе описано, как по всей Азии, в Австралии, Меланезии, Китае, Японии и большей части исламского мира мужчины занимались сексом с мальчиками. Несколько веков назад самураев, а также берберов из оазиса Сива в походах сопровождали мальчики-компаньоны, а девочки и женщины оставались дома.

Лесбиянкам тоже не чужды гебефилические традиции. В середине 80-х годов XX века в Лесото обнаружилось, что до замужества многие женщины ухаживали за девочками-подростками и создавали с ними романтические связи. Такие “дочки-матери” не только позволяли экспериментировать, но и оказывали эмоциональную поддержку девочкам из неблагополучных семей.

Помимо гомосексуальности, ведутся споры о том, как концептуально определить гебефилов, точнее – считать ли их состояние болезнью. Большинство психиатров считает педофилов психически больными людьми [86]. В том, считать ли психически нездоровыми гебефилов, мнения разделились. Следует ли внести тех, кого привлекают в основном несовершеннолетние старшего подросткового возраста, в “Диагностическое и статистическое руководство по психиатрическим расстройствам” вместе с педофилами – или, напротив, влечение к подросткам (хотя оно нечасто встречается и не является общественно приемлемым) все же “естественно”, “нормально” и не может считаться психиатрическим расстройством? В зависимости от выбранного варианта ответа на этот вопрос возникают различные юридические последствия. Власти некоторых американских штатов, имея поддержку Американской ассоциации психиатров, вправе неограниченно долго содержать гебефилов в психиатрической лечебнице после отбытия тюремного заключения за преступления сексуального характера (будь то преступление, связанное с порнографией или подразумевающее непосредственный контакт с несовершеннолетним), если будет признано, что высок риск повторного совершения преступлений.

Становится все труднее установить, относится ли определенная сексуальная ориентация к настоящим психическим расстройствам. В 1992 году психиатр Джером Уэйкфилд предложил в качестве критерия биологическую неэффективность : если некоторая характеристика не является адаптивной эволюционной реакцией, ее можно считать проявлением болезни. На первый взгляд это вполне логично. Но если бы АПА или другая организация, занимающаяся вопросами психического здоровья, приняла этот критерий, было бы резонно сказать: в этом случае не следовало исключать из “Диагностического и статистического руководства” гомосексуальность и другие девиантные психосексуальные черты. Например, до 2013 года благополучно перестроившимся транссексуалам ставили диагноз “расстройство половой идентификации”.

Что до гомосексуальности, то множество неподтвержденных теорий объясняют ее с эволюционной точки зрения (например, помогать воспитывать своих племянников, у которых на четверть совпадают с нами гены; в этом смысле я очень плохой дядя, поскольку живу за сотни километров от племянников). Но вне зависимости от того, есть ли доля правды в этих дарвинистских гипотезах, глупо спорить с очевидным: половое влечение исключительно к представителям противоположного пола – куда более эффективная стратегия воспроизводства, чем влечение только к собственному полу. В 1973 году, когда АПА переквалифицировала гомосексуальность, определив ее как “нормальную форму человеческой сексуальности”, появился очень важный прецедент. После этого использование в психиатрии понятия “нормы” применительно к сексуальности перестало быть полным синонимом “биологической адаптивности”.

Я понимаю, что это признание обрадует многих консерваторов. Представляю, как они говорят: “Ага! Ведь говорили мы, что это политика. В 70-х годах АПА прогнулась перед сексменьшинствами, но гомосексуалы на самом деле психически больны”. Но пока они не откупорили бесплатное шампанское, приложенное к членской карточке Совета по исследованиям семьи ( Family Research Council ), им стоит хорошенько подумать, стоит ли использовать понятия “нормально” и “анормально” как основу рассуждений о морали. Ведь, согласно Уэйкфилду, те, кого большинство консерваторов ошибочно называет “педофилами”, куда “нормальнее” гомосексуалов.