Дэниел Харрис - Подонок в вашей голове. Избавьтесь от пожирателя вашего счастья!

Я гордо показал свой список Бьянке. В ответ она лукаво улыбнулась и сказала: «Но ведь ты не делаешь этого». Она имела в виду первый пункт – «не будь сволочью».

«Это же на будущее», – заверил я ее.

Ирония была в том, что с самого начала я искал мост между спокойствием и успехом, а теперь у меня были более широкие цели. Я согласился с тем, что говорили йоги старой школы, – сводить весь буддизм только к карьере было проявлением абсурда и узости мышления. Мой «Путь паникера» непременно должен был выйти на более высокий уровень и охватить существование в целом. Такие цели, как осознанность и отказ от стервозности помогли мне наладить отношения с людьми и с самим собой. Я больше не поддавался сильному влиянию своего гиперактивного эго. Я все еще боялся пустого небытия смерти, и все еще чувствовал свое обособленное от мира «я», но даже попытки избавиться от всего этого казались мне чем-то стоящим. Фразы вроде «будь здесь и сейчас», «очисти разум» и «единство с Вселенной» долгое время казались мне всего лишь бессмысленными штампами, следствием избытка пустых разговоров об осознанности, либо названиями альбомов группы «Оазис». Сейчас же они стали для меня жизненными установками.

Мне было невыразимо приятно видеть, как мои новые принципы дают мгновенный эффект в студии. С помощью креативности и трудолюбия я вернул себе уважение Бена. Через 9 месяцев после нашей первой встречи я попросил вторую – на этот раз я хотел задать ему вопрос по поводу этой книги. Я хотел спросить, что он думает насчет того, чтобы я описал свою историю с наркотиками. Впервые я рассказывал кому-то вышестоящему реальную подоплеку своих приступов паники. Было интересно наблюдать, как в его глазах появляется понимание, как он вспоминает и переоценивает то, что произошло. Мы обсуждали «за и против», и в итоге он сказал, что мне нужно еще раз подумать, но, скорее всего, в этом нет ничего плохого.

Затем, безо всякого очевидного повода, он заговорил о двух мантрах, которые он подсказал мне на прошлой встрече. Он торжественно объявил, что я в его глазах значительно активизировался и взял процесс в свои руки. Для равновесия он также заметил, что ему понравился сюжет, который я делал для « Ночного контура » о школьницах, занимающихся экзорцизмом, но вообще-то я мог бы побриться почище.

У буддистов есть забавный парадокс. Их мировоззрение основано на хаотичности жизни и примирении со смертностью, но при этом их истории и притчи всегда заканчиваются хорошо. Обычно главный герой переживает момент озарения и понимает, откуда берутся его ошибки и какой важный урок из этого можно вынести. Иногда человек даже просветляется.

Эта история определенно не закончится тем, что буддисты называют «полной победой над тщетой» или чем-то хотя бы отдаленно подобным. Я все еще глубоко непросветлен. На самом деле, пару дней назад, когда я дописывал предыдущую главу, я бездумно хотел сделать глоток воды, промахнулся мимо рта и пролил полстакана на колено.

Я пишу эти строки осенью 2013 года. Прошло 5 лет с тех пор, как я впервые прочитал Экхарта Толле, 4 года с тех пор, как я начал медитировать, и 2 года с моей встречи с Беном Шервудом. Я не говорю, что открыл путь к нирване, но мой «Путь паникера» все-таки дает какие-то результаты, даже если применять его не совсем правильно. На работе все хорошо. Наша маленькая команда « Доброе утро, Америка » значительно подняла свои рейтинги против достопочтенной передачи « Сегодня » канала NBC, несмотря на мое регулярное хихиканье в духе Эда МакМахона. Я все еще получаю маленькие заметки от Бена, иногда они содержат критику. Процесс работы над собой никогда не прекращается.

Несколько дней назад – 7 октября 2013 года, в 11 часов утра, если быть точным, – Бен попросил меня прийти к нему в студию, где снимают большинство наших самых важных передач. Он протянул мне руку и предложил стать одним из соведущих программы «Ночной контур» . Я согласился, и он обнял меня. Он примерно на фут выше меня, поэтому я уткнулся лицом в его солнечное сплетение.

В подтверждение буддистского принципа страдания, к тому моменту, как я получил работу, к которой стремился годами, передача вернулась на старое, более позднее время выхода в эфир. Как ни странно, мой коллега Дэвид Райт, корреспондент, с которым я раньше так яростно конкурировал, написал мне сердечные поздравления, упомянув, что «это все еще лучшее место в новостях». Я с радостью согласился. Нигде больше на телевидении у журналистов нет столько свободы и такого большого количества эфирного времени. Через пару дней после того как Бен предложил мне работу, новость огласили перед всей командой. Я смотрел на лица моих друзей по эфиру (которых я считаю лучшими людьми в новостях) и включал позитивную версию «прапанча», представляя себе все приключения, которые мы могли бы пережить, истории, которые мы могли бы рассказать и плохих парней, которых мы могли бы обличить.