Коллектив авторов - Совладающее поведение. Современное состояние и перспективы

Учитывая то, что исследование проводилось по лонгитюдному типу, появлялась еще одна переменная «возраст», которую на самом деле следует интерпретировать не столько как отдельную побочную переменную, подобную переменной «пол» [7], сколько как адекватный изучаемым явлениям фон, который позволяет за отдельными случаями обнаружить общие закономерности. Этот фон необходим, поскольку половое созревание девочек и мальчиков реализуется в разные сроки на значительном возрастном пространстве, называемом пубертат, в среднем разворачиваемом в возрастном диапазоне от 10 до 15 лет. При этом нужно принимать во внимание и тот факт, что в 1977 г. экспертами ВОЗ с учетом сроков соматического, психического и социального созревания было внесено предложение считать подростками лиц в возрасте 10–20 лет, что значительно расширяет пространство, на котором можно наблюдать интересующее нас явление – динамику психологических защит при рассогласовании физического и психического статуса подростка. Понимая, что между 13–15-летними и 17–20-летними девушками и юношами, разница в возрасте означает и разницу в социальном статусе, мы все-таки предпочли ограничиться возрастным периодом 12–15 лет. Девочек с синдромом Шерешевского – Тернера, не находящихся на заместительной гормональной терапии, с одной стороны, рассматривали как группу с неизменно низким уровнем полового созревания, как фон, на котором можно наблюдать динамику напряжения и защит у нормально развивающихся подростков, а с другой стороны, считали эту группу вариантом доподросткового развития, поскольку по литературе у них наблюдается отставание биологического (костного) возраста от календарного на 2–7 лет, отмечаются явления инфантилизма (Гуркин, 2000; Райская, Ростягайлова, 1970; Ross, Zinn, McCauley, 2000).

При реализации исходной модели исследования, кроме особенностей, связанных с выбором независимой переменной, возникли трудности с проверкой гипотезы о непосредственной связи уровня психосоматического напряжения, который увеличивался при рассогласовании физического и психического статуса подростка, и уровня психологических защит. Мы отмечали, что, по всей вероятности, возникшие в ходе исследования проблемы, были вызваны и смешением нескольких групп испытуемых с отсутствием вторичных половых признаков, и неправдоподобной гипотезой о непосредственной связи уровня психосоматического напряжения и уровня психологических защит подростка.

Принимая во внимание все перечисленные трудности, которые были обнаружены в начале исследования, мы предлагаем новую модель динамики напряжения и психологических защит подростков в период пубертата. Суть этой модели заключается в следующем. Формирование вторичных половых признаков является вероятным условием повышения уровня психосоматического напряжения. Иными словами, если раньше мы считали, что формирование вторичных половых признаков приводит к возрастанию уровня напряжения, а оно, в свою очередь, повышает уровень защит, то теперь мы рассматриваем эти взаимосвязи только как возможные. Это значит, что в процессе полового созревания напряжение может как возрастать, так и оставаться стабильным, точно так же и уровень защит может как меняться, так и не меняться вследствие увеличения напряжения.

Опосредствующие связи между половым созреванием и напряжением, а также между напряжением и уровнем защит поддерживаются тем, способен ли подросток эксплицировать напряженное состояние, «свободно плавающую» тревогу (Кернберг, 2000) и представлять ее в виде очевидного конфликта. В статье «Компенсация и ее особенности при аномалиях полового развития», которая находится в печати, мы попытались реализовать эту идею при изучении компенсаторных механизмов у девочек/девушек с наличием или отсутствием проблем, связанных с формированием вторичных половых признаков. Основываясь на известных данных, согласно которым неявный физический дефект способен вызвать сложные компенсаторные реакции, и наоборот, серьезный физический недостаток может не стать причиной интенсивных компенсаций, мы ссылались на работы А. Адлера, который писал, что стимулирующая роль дефекта определяется, прежде всего, значительностью переживаний человека по поводу своей неполноценности. Сформулированная в ходе исследования гипотеза о том, что появление компенсаторных реакций вызвано не самим по себе физическим недостатком, а степенью осознания проблемы и ее переживания в виде чувства неумелости, неполноценности, была подтверждена.