Всеволод Калиненко - Границы в анализе. Юнгианский подход

Границы индивидуальной психики связаны с понятием самоидентичности и в сознании привязаны к тому, что в концепции Шелдрейка называется морфогенетическим полем, определяющим форму человека как органического существа, чаще всего – к границам тела. Форма является необходимым условием функционирования сознания, его адекватных взаимоотношений с бессознательным. В письме пастору Гансу Вегману от 12.12.1948 г. Юнг так выражает эту идею: «Сознанию необходима форма, так сказать сосуд, в который мог бы излиться бессознательный напор, в котором он мог бы принять культурный образ. Этот напор по природе своей действует лавинообразно. Форму ему всегда давала религия и никогда – разум» (Аналитическая психология: Прошлое и настоящее, 1995, с. 199).

Ощущение морфогенетического поля, его границ связано, по-видимому, с полнотой дифференциации. Выход же за рамки морфогенетического поля есть то, что Юнг назвал трансгрессией. Дифференциация вносит необходимую определенность, но проводимые разграничительные линии, отделяющие область «Я» от области «не-Я» всегда носят в той или иной степени искусственный, условный характер, подчеркиваемый в трансперсональной психологии (см.: Уилбер, 2003). Полярности «дифференциация/трансгрессия и интеграция на более высоком уровне» можно рассматривать как полюса одного архетипа, связанного с функционированием морфогенетического поля (назовем его условно архетип Предела). Шелдрейк, описывая диалектику этих двух противоположных движений, говорит о «нисходящих» процессах (новое поле дифференцируется от поля более высокого уровня) и «восходящих» процессах (новое поле возникает из интеграции существующих полей на более высоком уровне) (Sheldrake, 1988).

В христианской антропологии есть понятие греха как преступления конститутивных пределов человека, границы между упорядоченным миром и хаосом – смешением онтологических уровней, при котором извращается «Первообраз», образ Божий [5] «По определению апостола Иоанна Богослова (1 Ин. 3: 4–6), грех есть беззаконие ( anomia ), преступление конститутивных, нормативных пределов человека. Грех обнаруживается законом: функция закона состоит в том, чтобы провести четкую границу между тем, что есть kata taxin (сообразно порядку), и тем, что есть беспорядок, хаос, глубокое смешение онтологических слоев в человеке. Патология предполагает и требует терапевтического воздействия, способного проникнуть до корня извращенности и осуществить исцеление природы через восстановление ее структуры. Этический катарсис, очищение от страстей и желаний, завершается в онтологическом катарсисе: metanoia всей икономии человека. Следовательно, по существу, это есть восстановление первичной формы, возрождение Первообраза, образа Божьего» (Евдокимов, 1958/2007, с. 56). . Это есть глубинная сущность архетипа Предела, осуществление которого есть восстановление первичной формы, проходящее в духовной практике как этапное восхождение (в исихазме этот процесс называется Лествицей) (см.: Хоружий, 2000).

Наиболее типичная пограничная линия, отделяющая «Я» от «не-Я», – это граница кожи, телесная граница. Это наиболее очевидная для сознания физическая граница, к которой привязывается граница психики, разделяющая внешнее и внутреннее, свое пространство и пространство других. Она становится первичной основой сепарации. Назовем ее базовой пограничной линией, или базовой границей [6] Для удобства изложения мы далее будем использовать слова «граница» и «линия» как синонимы, не забывая, однако, ту разницу коннотаций, на которую обратил внимание Уилбер. . Вместе с тем, по мере развития, условность этой границы ощущается все более определенно. В какой-то момент распространение пространства психического опыта за пределы тела, т. е. за пределы морфогенетического поля, становится очевидным [7] Интересно привести здесь мысль свящ. Павла Флоренского, опередившего, как и во многих других областях, свое время: «Итак, где же границы тела? По современным воззрениям нельзя видеть границы тела там, где для грубого зрения кончаются они. Но и за пределами их есть много оболочек, истечений нашего тела, и где они кончаются – нельзя определить. Я думаю, что нигде. Мы везде, но в разной степени связанности с нашим организмом» (Флоренский, 2000, с. 423). .

За пределами тела располагаются коллективные поля, объединяющее семьи, профессиональные и иного рода группы, сообщества, культурные и этнические общности, и, наконец, все человечество. Как правило, наша включенность в эти поля существенно отличается от включенности в морфогенетическое поле: мы считаем их «своими», но не «собой». Задачи первой половины жизни во многом «привязаны» к базовой границе, именно здесь локализуются многие личностные проблемы. Внутренние конфликты и патология, связанная с базовой границей, – тема отдельного рассмотрения, выходящая за рамки данной работы. Обозначим лишь некоторые из феноменов этого рода: культурные страхи и ритуалы, связанные с отверстиями тела и выделениями из них, пересекающими базовую границу (см.: Дуглас, 2000); татуировки как маркеры границ [8] См., напр.: «Границы в языках культур» (http://ec-dejavu.ru/b/Border.html). ; ритуальные телесные повреждения (удаления пограничных зон тела) (Лич, 2001); упомянутая выше интерпретация «культурных болезней», понятие «открытого тела» Солхейм (см.: Скэрдеруд, 2003); понятие «кожного эго» Анзье и феномены, связанные с насильственным и перверсным нарушением базовой границы (см.: Werbart, 1994; и др.).