Валентина Риторова - Ценность – ты сам. Сборник

– Стоп-сто-оп. Разогналась, – охладил ее пыл какой-то другой голос. – С чего это ты решила, что это будет?

– Ну, как же – ведь с деньгами столько возможностей! – ликовал первый голос, а Сандрин от предвкушения чуть не затанцевала.

– Ну-ка, подожди. Каких возможностей? Почему ты решила, что они будут?

– Ну, как же – деньги дают возможность оплатить мои желания! Без денег это невозможно.

– А кто тебе разрешит тратить деньги на свои желания? С чего это ты решила? – как будто холодным душем обдало Сандрин.

– А что – нельзя?

– Нет, конечно. Допустим даже, что деньги тебе дали. Но это еще не значит, что ты можешь их тратить.

– А что с ними делать? – с недоумением спросила Сандрин.

– Ну, можешь пока посчитать их, подержать в руках… Можешь даже порадоваться тому, что они у тебя есть, – с насмешкой сказал голос.

– А потом?

– А потом отдать их мне, – прозвучал обескураживающий ответ.

И тут Сандрин узнала этот голос; вернее, человека, и это окунуло ее в детство…

… Девочка помолчала и потом робко возразила:

– Но ведь это МОИ деньги – мне отец дал их. Почему я должна отдать их тебе? – спросила она и прижала деньги к груди, словно защищая их от посягательств.

– Потому что деньги – не игрушка, с ними нужно уметь обращаться. А ты не умеешь. Поэтому отдай их мне, а я тебе куплю то, что ты хочешь, – зло ответила ее мать.

Девочка нерешительно протянула деньги матери:

– Как это – я не умею обращаться с деньгами?

– Так: купишь не то, что нужно – зря потратишь их. Ты же не понимаешь, что нужна, а что – нет. Купишь всякую ерунду – выбросишь деньги на ветер. А я – взрослый человек, я лучше знаю, поэтому я и решу, на что их потратить.

И они продолжили путь.

– Ой, смотри, какая красивая кофточка! – воскликнула мать, указывая на витрину магазина. – Зайдем, посмотрим – я такую давно хотела! – И она повела девочку к дверям магазина.

А Сандрин тащилась за ней и пыталась понять: ведь деньги принадлежали ей и она так радовалась, что сможет исполнить свои желания… А теперь получается, что ее мечты у нее отобрали… Все разрушено. «Это мир такой плохой, несправедливый, или она недостойна?.. Почему кто-то за нее решает – купить или не купить то, что она хочет; что ей делать и как? Что-то здесь неправильно: мои деньги у меня отобрали, как будто руки отрезали – они тебе не нужны, обойдешься и так».

А в это время мать думала: «Кто она такая, что муж деньги дал ей ? Она всего лишь девчонка, ребенок. У меня ощущение, словно он обокрал меня, отдав ей то, что, по праву, должно принадлежать мне !». Она стиснула зубы и решила: «Нет, я не позволю обкрадывать себя!».

В ее голове мелькнула предательская мысль: «А дочь?». И женщина тут же отрезала: «Обойдется. Маленькая еще. Вот вырастет, начнет сама зарабатывать, тогда пусть и покупает себе все, что захочет. А пока – нет. Пока я буду покупать ей, и только то, без чего уже обойтись нельзя». Она решительно выдохнула, крепче взяла девочку за руку и повела ее в отдел женской одежды.

А девочка подумала: «Вот и все. Мечты разбиты, и мне не стоит мечтать – все равно не сбываются. Вот вырасту и сама буду их исполнять!».

Так Сандрин и продолжала жить с этой мыслью: нечего желать, все равно желания не исполняются. Ну, кроме тех, которые зависят исключительно от нее. А подарков от жизни ждать не приходится.

… Сандрин вздохнула, бросив взгляд в окно. «Так я и осталась и без подаренных мне отцом денег, и без исполненных желаний – мать не купила мне то, что я просила…», – с грустью подумала она. – «Как обычно, обманула». На душе было горько и обидно. «Что-то здесь неправильно. Почему так: у меня отнимают самое дорогое – мои мечты? И я так продолжаю делать и сейчас: стоит помечтать о чем-либо, тут же с себя пресекаю – а, все равно не сбудется. И руки опускаются».

И тут же снова услышала фразы из детства: «А кто ты такая?! Почему твои мечты должны сбываться? Запомни: ты никто и поэтому у тебя не может быть желаний. И точка. А то вообразила себе, что имеешь право на желания! Хм! Еще чего!». Сандрин словно полоснуло этими воспоминаниями и она снова сжалась, как тогда, в детстве. «Нет, что-то тут не так, неправильно, – повторила она снова. – Ну, не должно быть так: я – никто. Я – человек и имею право на свою жизнь, на исполнение своих желаний». «А-а-а!…», – прокричало что-то внутри нее.

– Что – а-а-а? – обратилась она мысленно к этому голосу.

– Тихо, тихо, – прошептал он. – Не буди лихо.

– Какое лихо? – спросила она.