Елена Малинина - Коломбина выходит из треугольника. Сборник

История 1. Прощание с куклой

– Агата, вынеси мусор!

В этот раз голос матери, доносившийся из глубины квартиры, показался Агате особенно визгливым и громким. Девочка была на кухне. Она подошла к мойке, открыла шкаф и вынула оттуда мусорное ведро. Не поверив своим глазам, Агата замерла на месте. Она не могла пошевелить ни одной частью своего юного тела. И внутри неё как будто не было никакого движения: дыхание и мысли остановились.

Поверх кожуры от картошки и смятого пакета из-под молока в ведре лежала её любимая кукла. Хромка (так звали куклу) не была красавицей. Хозяйка нашла её в старом сарае и ещё тогда, в раннем детстве, не смогла до конца отмыть от краски и расчесать скомканные волосы. Одна нога у куклы была немного повреждена, поэтому Агата и назвала её Хромкой.

Хромка смотрела из ведра своим привычным, добрым и родным, взглядом, словно говорила:

– Ну давай уже, вытаскивай меня отсюда! Это ведь по ошибке мама выкинула меня, правда? Сейчас ты достанешь свою подружку, и мы снова будем играть.

Агата всё в том же внутреннем оцепенении обнаружила, что может шевелить руками. Она взяла ведро за ручку, вышла с ним из квартиры, донесла до помойки и выкинула мусор вместе с Хромкой, как велела мать. Возвращаясь обратно, девочка не смела оглянуться, боясь, что кто-нибудь увидит её и заподозрит в непослушании. Стиснув зубы, она отбивала каблучками своих туфель ритмичный похоронный марш своей кукле, детству и любви к матери.

Режиссёр стоял рядом с повзрослевшей Агатой, которая уже и сама была мамой, но история из детства так и не нашла покоя в её душе. Поэтому женщина и пришла на психодраму. Сейчас на сцене разворачивался сюжет многолетней давности.

– Я не могла тогда ничего сказать матери. В детстве для меня её просьбы воспринимались, как приказы. И если уж она сочла нужным выкинуть мою куклу, значит так было нужно. Мне ужасно стыдно за то, что я молча повиновалась ей и не отстояла Хромку. Если бы можно было вернуться в прошлое…

– Необязательно возвращаться в прошлое, – сказал Режиссёр. – Здесь и сейчас вы можете завершить сцену на кухне. Я предлагаю вам сделать это в вашем внутреннем мире. Причём, сделать так, как вам захочется.

– Я согласна.

– Тогда побудьте снова тринадцатилетней девочкой. Вернитесь в то самое время и место, где разворачивалась трагедия с куклой. На нашей сцене это возможно.

Женщина встала там, где в её воображении находилась сейчас кухонная мойка, и продемонстрировала в движении, как она вынимает ведро из шкафа.

– Мам, зачем ты выкинула мою куклу? – крикнула Агата, чтобы мать услышала её в комнате.

Режиссёр подошёл к Агате, бережно взял её за руку и вывел за границы сценической кухни.

– А теперь побудьте своей мамой.

Женщина сразу вошла в роль матери – подбоченилась и с недоумевающим видом ответила:

– Я думала, ты уже не играешь с ней. Кукла старая, да и ты выросла. Хватит в игрушки играть!

Режиссёр попросил Агату снова вернуться в кухню и из роли себя маленькой дать ещё одно послание матери.

– Да, я выросла и больше не играю с Хромкой. Но она дорога мне, и я не дам её в обиду!

Женщина присела на корточки и движениями рук показала, как вытаскивает куклу из ведра и прижимает её к сердцу.

– Прости меня, Хромка! Я расстаюсь с тобой навсегда, мы больше не можем быть вместе. Но я буду хранить память о тебе и огромную благодарность за то, что ты была со мной всё моё детство.

Режиссёр так же, как и Агата, присел на корточки рядом с ней. На мгновение он почувствовал себя маленьким и вспомнил своего друга детства, медвежонка по имени Потапыч…

Агата повернула голову к Режиссёру и заглянула ему в глаза:

– Мы грустим вместе?

– Да, – ответил Режиссёр.

– Спасибо вам! Теперь мне тепло.

Занавес.

История 2. Заходи иногда, Тони!

Режиссёр ещё раз внимательно посмотрел на Игоря:

«Интересно, какая же мотивация у этого парня? Социально активный, разговорчивый, увлекается многими вещами… Почему ему так важно поработать над своей ленью?»

– О’кей, – произнёс вслух Режиссёр. – Попробуй побыть своей ленью. Покажи мне, какая она.

Игорь встал со стула, оглянулся вокруг и направился к дивану. Его походка постепенно менялась: из быстрой и решительной она превращалась в медлительную и вальяжную. Подойдя к выбранному месту, он сел на мягкое ложе. Ноги его были широко расставлены, а руки он распластал в разные стороны по спинке дивана.