Рон Полборн - Контекст

«Вечные ценности» конечно же всего лишь обозначение того контекста, который представляет собой набор взаимосвязанных смыслов, что только и позволяет использовать их в морализаторстве и повседневной социальной практике. За словами «добро» и «зло», «честь», «совесть» и т.п. «тянется» шлейф смыслов, большинство которых не является результатом понимания субъектом их содержания. Они внедрены в социально-этические построения субъекта на этапе его становления с использованием его веры и особенностей возрастного этапа его некритического восприятия действительности. В дальнейшем задача социума на всех его уровнях состоит в том, чтобы постоянно подкреплять этим смыслом как практикой самого субъекта, так и, в большинстве случаев, практикой его окружения.

«Вечные ценности» – эти вечные контексты – конечно же существуют. Или, по крайней мере, должны существовать… в качестве тех ограничителей субъекта, которые необходимы для его выживания. В отличие от смысла, суть таких ценностей является отражением объективных условий такого выживания, когда зло понимается как уничтожение жизни ради амбиций, наживы, порабощения и т.п., а добро – все то, что направлено на сохранение и поддержание жизни, на реализацию потенциала субъекта и подавление того, что противостоит существованию жизни. Однако превращение этих ценностей в смыслы, т.е. в контексты, превращает их в идеологические матрицы, использование которых связано, в основном, с управлением субъектом, сохранением его в рамках неких норм, которые могут быть придуманы и предложены социуму некой его частью, которую принято называть элитой. Однако всякое управление, которое задумывалось и начиналось как способность реализовать «вечные ценности», неизбежно превращается во власть, которую следует охранять и постоянно усиливать. Результатом этой «бесконечной власти» непременно станет диктатура контекстов, направленных на ее сохранение.

Все «однозначные» контексты – эти «вечные ценности» – созданы по одной и той же схеме и наделены одними и теми же функциями. Они –

– рассчитаны на длительный срок эксплуатации; один из наиболее типичных «однозначных» контекстов – «свобода», вот уже более 200 лет эксплуатируется и предлагается каждому в качестве особой ценности существования;

– однозначны в своем понимании; контекст «равенство» при элементарном анализе показывает самые разные результаты интерпретации, однако при пропагандистском использовании предполагается его всеобщее и одинаковое для всех понимание;

– не вызывают сомнения в своей абсолютной истинности; контекст «счастье» предлагается считать абсолютной истиной в существовании человека – «Человек рожден для счастья, как птица для полета» (В.Короленко);

– «позволяют» каждому себя интерпретировать, подтверждая «свободу» и «равенство» каждого; однако интерпретация «однозначных» контекстов осуществляется в строго ограниченном коридоре, который обязательно приводит к выводу о их ценности и истинности;

– провоцируют сомнение в своем содержании; «однозначные» контексты нуждаются в своей постоянной реанимации, результаты которой позволяют им оставаться «актуальными» и сохраняющими свое управляющее воздействие; продуцируя сомнения в своей ценности, «однозначные» контексты в итоге убеждают субъекта в том, что всякие сомнения «от лукавого» – контекст «права человека» при любой интерпретации не позволит субъекту отказаться от его прав;

– всегда совокупность смыслов, т.е. ответов на «вечные» вопросы – зачем?, почему?, как?, кто виноват?, что делать? и т.п.; субъект должен обнаруживать в «однозначных» контекстах практическую пользу для своего понимания действительности; контекст «совесть» – устаревшее (словарь современных слов);

– «подтверждаются» повседневной практикой применения, «доказывая» их значимость и истинность; это связано с очевидной достоверностью такого, например, «однозначного» контекста как «уважение человеческого достоинства», содержание которого настолько «очевидно» каждому, что вопрос о том: «Что это такое?», вызывает недоумение и … отсутствие вразумительного ответа.

Очевидная достоверность «однозначных» контекстов закладывается в сознание субъекта с самого раннего периода его формирования как личности, когда сначала семья, а затем и все более расширяющееся окружения, внушают ему «прописные истины», аргументируя их истинность традициями, мнением большинства, точкой зрения авторитетов и т.п. Героические исторические примеры, литературные образы, легенды и обычаи, и т.п. все работает на формирование этой очевидности вплоть до исключения какой-либо возможности у субъекта даже задуматься о состоятельности этих очевидных достоверностей. В конечном итоге, они таки формируются, становясь в своей совокупности «обоснованием» значимости и истинности «однозначных» контекстов.