Эрин Ниими Лонгхёрст - Японизм. Маленькая книга японской жизненной мудрости

Erin Niimi Longhurst

JAPONISME: The Art of Contentment

Перевод с английского Эвелины Меленевской

© Erin Niimi Longhurst, 2018

© Ryo Takemasa, иллюстрации, 2018

© Меленевская Э. Д., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2021

КоЛибри®

Я росла в окружении нескольких культур сразу. Отец у меня англичанин, мать – японка, родилась я в Лондоне, жила в Сеуле, в Лондоне, а потом, в течение нескольких лет, в «плавильном котле» под названием Нью-Йорк. Но всегда и всюду я чувствовала свою связь с Японией – прочной ниточкой к ней были моя мама и, конечно же, наша обширная японская родня, к которой я приезжала коротать душные, влажные дни лета.

Последние годы я много писала о Японии в своем блоге: в основном это были рецепты, заметки о стиле жизни и полезные сведения для путешественников. Места, где мне доводилось жить, рассыпаны по всему земному шару, но я всегда чувствовала, что, каких бы сторон моей жизни это ни касалось, я снова и снова возвращаюсь к правилам, ритуалам, привычкам и традициям, которые усвоила с воспитанием, за время семейной жизни и вообще за то время, что я провела в Японии.

Термин «японизм» вошел в обиход в конце XIX века – так стали обозначать вспыхнувший тогда на Западе интерес к японскому искусству и дизайну. За последние несколько лет этот интерес значительно вырос: теперь миру стала интересна японская культура целиком, от музыки и кино до еды и одежды.

На мой взгляд, особость и неповторимость японской культуры сложились под действием длительной изоляции. Японцы выработали столь устойчивую и ярко выраженную национальную идентичность оттого, что долгие годы были отрезаны от внешнего влияния. Свыше двух веков Япония придерживалась политики «закрытой страны» – сакоку . При сёгунате Токугава [1] Феодальное военное правительство Японии, 1603–1868 гг. – Прим. перев. контакты между Японией и остальным миром были строго ограничены. С начала XVII века лишь избранным дозволялось пересекать границы как в ту, так и в другую сторону. Такая политика должна была уберечь Японию от предполагаемой угрозы иностранного религиозного и колониального влияния.

Разумеется, два с половиной века национальной самоизоляции уже далеко позади (с политикой сакоку было покончено в начале 1850-х), однако я твердо убеждена в том, что именно это долгое одиночество сыграло огромную роль в формировании ткани японского общества. Внутри замкнутого, географически удаленного «пузыря» зародилась и расцвела культура, которая, на мой взгляд, и сделала Японию настолько непохожей на любую другую страну мира. Несомненно, она может казаться странной, а иногда и вовсе ставить в тупик, но при этом она продолжает оставаться гипнотически прекрасной, просветляет душу и обогащает ум. Я, словно спутник на орбите, неизменно возвращаюсь в Японию на протяжении вот уже 26 лет и каждый раз узнаю что-то новое, оглядываюсь вокруг, как в первый раз, вижу жизнь иначе – снова и снова.

Так чему же можно научиться у японцев (не садясь при этом в самолет)? Как суметь – подобно мне – применить японскую культуру в повседневной жизни за пределами этой небольшой островной страны? Для меня главным уроком, усвоенным от деда по матери, стало понимание того, что такое равновесие. Один из 13 детей в крестьянской семье, мой дед Харуюки сумел выдвинуться, стал влиятельным бизнесменом и со временем занял пост гендиректора и председателя правления компании «Шелл» в Японии.

Карьерный взлет моего деда начался со случайной дружбы с двумя американскими солдатами, которые несли службу в тогдашней экономически подавленной, униженной поражением во Второй мировой войне Японии. Прислушавшись к их советам, дед отправился в Соединенные Штаты Америки на лайнере «Хикава Мару», названном в честь знаменитого синтоистского храма в Сайтаме (чтобы пересечь Тихий океан, ему потребовалось две недели). Зарабатывая на жизнь трудом садовника, официанта и домашнего слуги, он получил диплом бакалавра по экономике в Вашингтонском университете. За время пребывания в США он усвоил такие принципы работы и деловых отношений, которые в его родной Японии воспринимались как весьма нестандартные и откровенно западные. Однако всю свою жизнь дед гордился своими национальными корнями и в особенности – японской культурой, историей и традициями.