Вера Некрасова - Чилийский дневник. Пой, а не плачь!

Работа работается, деньги зарабатываются, жаловаться – грех. Только вот иногда открываются такие экзистенциальные воронки, что никакими манго и островами-блюдцами не заткнешь. Жить без селедки под шубой можно, но нельзя. Туризм и эмиграция – не одно и то же.

Из беспросветных зим казалось, что смогу пролежать на берегу моря вечно. Выяснилось, что для меня пальмы и океан – максимум на одну неделю. Сатанею от безделья на третий день.

Может быть, в тяжелые моменты мне просто не хватило моих искрометных русских друзей? С индусами, китайцами, малайцами хорошо и весело, но спустя полгода я затосковала по мрачным русским лицам и задушевным разговорам.

У меня, конечно, был «скайп» и рабочая виза на три года, которая делалась мучительно и долго. Среди всех моих знакомых такая была только у меня. Это не почти бесправная «виза жены» и не бесконечный «визаран». Мои соседи-поляки Магда, Юрек и Хмура считали, что это большая удача.

Но все стало легковесным. Вызываешь Саида с 21-го этажа, хорошо понимающего по-русски. Говорим, конечно, только о России. Он когда-то там учился на медицинском. Невыносимая легкость бытия. И тут меня осеняет: вдруг я приеду домой в отпуск, например, а у меня больше нет иммунитета к хамству? И почему плохо, когда – все хорошо?

И вот спустя почти год я увольняюсь и возвращаюсь в Россию. Просто я тогда заменила один офис на другой. Но – за тридевять земель.

Навсегда я больше не уезжаю. Только на время, чтоб еще больше любить то, что было моим всегда. Иногда большое видится на расстоянии.

Подруга, вернувшись как-то из Италии, заметила, что небо в России висит очень низко по сравнению со Средиземноморьем, и сказала задумчиво: «Бог к нам ближе всех потому что!»

Опубликовано 31.07.2013 в 09:30

В Чили я живу уже месяц. Так уж вышло, что первый день рождения, на который меня пригласили в Сантьяго, был день рождения Человека дождя.

У моей квартирной хозяйки Барбары есть брат Пато – домашние зовут его Пато Локо (Сумасшедший Пато). В детстве он переболел тяжелой формой менингита. Диагноз – аутизм.

Меня предупредили, что мы идем на день рождения к инвалиду, и я готовилась провести несколько часов с фальшивой подбадривающей улыбкой.

Пато исполнялось 53 года, но он до сих пор думает, что ему пять. Он с детства был не таким, как все, но его никогда не отдавали в больницу надолго. Он все делает сам и почти не нуждается в посторонней помощи. Работать, конечно, не может.

Праздничный стол очень похож на наше застолье: вино, кола, тушеное мясо, салат, отварная картошка. Есть даже водка Stolichnaya – made in Latvia.

Пато хочет сидеть рядом со мной: «Ты выглядишь как люди из телевизора». Очень смешно, Дастин Хоффман, думаю я. И мысленно жму руку актеру за блестящую игру – как он все угадал!

Сначала Пато жил с родителями, а потом, когда они умерли от старости, его забрал к себе старший брат Барбары. В доме живут три поколения: жена, две дочери и трехлетний внук Хоакин, который еще не догадывается, что с его двоюродным дедушкой что-то не так.

Мы пьем Stolichnaya, говорим о России, а Сумасшедший Пато подходит сзади и гладит меня по голове. Я не чувствую ни страха, ни щемящей жалости. Ничего из того, что чувствовала в русском метро при виде инвалидов, вынужденных просить милостыню.

И все равно я набиваю рот салатом, чтобы не зареветь.

Вокруг меня простые люди, я сюда случайно попала, я не выбирала образцово-показательный дом со счастливым инвалидом. У них проблем невпроворот, Хоакин вообще растет без отца. Зачем им недееспособный человек в доме?

– У нас, – говорит Барбара, – инвалиды обычно живут с родственниками. У нас не принято сдавать стариков в дома престарелых, а недееспособных – в дома инвалидов.

Барбара рассказала мне про «Телетон». Teleton Chile – сокращение от «телемарафон» – проводят каждый год в начале декабря. В этот день на всех каналах показывают одну и ту же программу: 27 часов репортажей про инвалидов. В этот день все банки принимают средства в пользу фонда «Телетон». В этот день никто не работает.

Первый «Телетон» собрал пять миллионов долларов, из года в год суммы росли. Всего собрали треть миллиарда, и на эти деньги построили десять реабилитационных центров. Дети там лечатся, а потом возвращаются домой, в школу, к друзьям. Или в семью – такую, как у Сумасшедшего Пато.

Этот пожилой чилиец, похожий на Дастина Хоффмана, довольно хорошо говорит и любит придумывать новые слова. А еще он любит одежду. На день рождения ему подарили много обновок. Пато примеряет каждую и выходит к гостям. И так до тех пор, пока не выносят торт со свечками. Их пять.