Роб Мур - Возможность. Как превратить вероятность в действительность, а фантазию в реальность

Он ударил головой полицейского и сломал ему нос за то, что тот неодобрительно отозвался об Айане Ботеме. Он взорвал автомобиль любовника своей первой жены, когда служил за границей в Королевских ВВС. Он отваживал бесконечную череду мальчиков и мужчин, появлявшихся в радиусе 15 миль от моей сестры. В 60 лет он все еще ввязывался в драки в пабах, которые покупал и модернизировал. Все в равной степени боялись и уважали моего отца; он вызывал любовь и страх. Особенно у меня.

У отца было тяжелое детство. Он рос в городе Хаддерсфилд на севере Англии в относительной бедности. Его мать умерла, когда ему было два года. Отец никогда не любил его и женился второй раз ради того, чтобы кто-то воспитывал его детей – один он не справлялся. Он умер, когда моему отцу исполнилось восемнадцать. Отец также потерял сестру, заменившую ему мать, и я думаю, это стало для него тяжелым ударом.

Благодаря суровому воспитанию отец научился не упускать своего шанса, создавать благоприятные возможности, добиваться поставленной цели. Пройдя через все эти тяготы и лишения, он понял: ничего ужасного не случится, если начать новое рискованное дело или о чем-то попросить.

За прошедшие годы мой отец заработал и потерял миллионы. У него были прибыльные пабы, отели, бары и рестораны, он владел большим количеством недвижимости. В самом начале большинство клиентов моего отца были американскими военнослужащими с местной военной базы, и с некоторыми его связывала крепкая дружба. После начала войны в Заливе американские военные базы в Великобритании мгновенно опустели, а вслед за ними отели и пабы моего отца; уехали и друзья.

Он потерял все, но сумел наскрести немного денег на маленький паб и превратил убогое заведение в процветающий мясной ресторан. В этот раз его бизнес убили дорожные работы, продолжавшиеся два года, но отцу снова удалось найти деньги на приобретение захудалого паба Royal Arms в Питерборо. Он засучил рукава, щелкнул пальцами, купил огромную немецкую овчарку по кличке Бруно и за несколько недель отвадил от паба почти всех посетителей. Я видел, как он ломал бильярдные кии о спины пьяниц с комплекцией регбистов, бил их руками, ногами и головой. Не забывайте, что в то время моему отцу было уже под шестьдесят, и они с собакой одни противостояли полному пабу громил.

Через несколько месяцев отец открыл новый мясной ресторан, очень успешный. Это стало семейным бизнесом, и мой папа гордился, что мы работаем вместе. Он руководил пабом и разделывал мясо, мама была шеф-поваром, готовила больше ста порций в день, сестра обслуживала клиентов в ресторане, а я в баре. На первый взгляд все выглядело прекрасно, но только на первый. У моих родителей не было ни сбережений, ни пенсии, ни пенсионного плана, а единственное, что они умели, – содержать паб, и они продолжали трудиться. В то время мне было 25 лет, и я жил с ними в маленькой квартире над пабом. Казалось, чем больше сил они вкладывают в этот малоперспективный бизнес, тем быстрее они стареют.

Затем, 15 декабря 2005 года, приблизительно в час дня, в пабе, до отказа забитом лучшими клиентами и многими друзьями отца, его жизнь в очередной раз совершила крутой вираж.

Представьте себе такую картину: холодный зимний день, мой отец – нечто среднее между Бэзилом Фолти из сериала «Башни Фолти» (очаровательный, сердитый и непредсказуемый) и Виктором Мелдрю из ситкома «Одна нога в могиле» (счастливый в своих страданиях и рассказывающий об этом всем) – орудует ножом для разделки мяса, всем своим видом призывая клиентов заказать еще одну порцию. Паб переполнен; все хотят поесть именно в час дня, что очень раздражает отца, потому что на всех желающих столиков не хватает. Он злится. Ничего нового.

Но потом он замирает. Смотрит в пространство отрешенным взглядом. Это продолжается довольно долго и вызывает некоторое замешательство. Клиенты в очереди начинают переглядываться.

Я посмотрел на сестру. Такое впечатление, что музыка в баре смолкла и все действие поставили на паузу. Потом отец невнятно забормотал, потом закричал, завыл, и в его голосе появились агрессивные ноты. В руке он по-прежнему сжимал длинный и острый нож для мяса, и весь паб напряженно замер – как бар перед началом стрельбы в американском вестерне.

С отцом явно что-то случилось, и я попытался поговорить с ним, смотрел ему прямо в лицо, но он меня не видел и не слышал. Мне удалось вывести его через бар на улицу перед пабом, подальше от клиентов, – нелегкое дело, потому что отец весил сто с лишним килограммов, причем большая их часть приходилась на пивной живот. Я тряс его. Кричал. Бил по щекам. Ничего. К тому времени большинство посетителей паба собрались у окна, наблюдая за разворачивавшейся на их глазах драмой, а мама с сестрой выбежали мне на помощь.