Евгения Нью - 4 стадия и 1 год жизни

Сын рос сам по себе, я закрылась в своём параллельном мире, и мне казалось, что раз мне не интересен этот мир, то и ему он не интересен. Что я ему давала? Ничего! Я откупалась от него игрушками и оплачивала походы в развлекательные центры с друзьями и их мамами; я не делала с ним уроки, а оплачивала продлёнку; я не ходила с ним гулять, а оплачивала услуги няни; я не занималась с ребёнком творчеством, а оплачивала кружки и секции. Сама же я в это время работала. Со стороны казалось, что мой ребёнок счастлив и ни в чём не нуждается. А он нуждался – он нуждался в маме. Кошмар, пишу сейчас это, а самой страшно.

Мне очень тяжело дались разрывы отношений с первым официальным мужем и вторым гражданским. Первый был младше меня на пять лет. Красивый, высокий, молодой, отважный, харизматичный… Девушкам он очень нравился и умело этим пользовался. Это и сгубило наш брак. Я ему многое прощала, но измены простить не смогла. Да, именно измены во множественном числе – сколько их было, я даже представить боюсь. Именно он, мой первый официальный муж, отец моего ребёнка, наградил меня позорной болезнью.

Вам стало противно? Вы испытываете отвращение к людям с позорными болезнями? Вы боитесь, что вас могут заразить? Правильно, я действительно вас заражу… Заражу бешеной верой в себя, оптимизмом и желанием жить несмотря ни на что!

Чувства, которые я пережила в день, когда мне сообщили мой первый смертельный диагноз, описать не смогу. Мне казалось, что это конец, что я уже умерла. Какой позор, как мне теперь ходить на работу и общаться с людьми, от меня же будут все шарахаться! Как сказать маме и папе? Как сказать подругам? Нет, я не смогу рассказать, я тряпка, лучше я уеду на необитаемый остров, пусть все думают, что я пропала без вести. Хотя нет, это жестоко. Они будут меня искать и изводить себя от неизвестности. Лучше покончить жизнь самоубийством. Именно так я и думала…

Да, по статистике, именно о самоубийстве думает большинство, когда им сообщают такой страшный диагноз. В нашем обществе принято считать, что это болезнь наркоманов и проституток, этой болезни стыдятся, а больных презирают.

На самом деле только сейчас, спустя десять лет, я могу сказать, что ничего страшного в этой болезни нет. Если регулярно принимать лекарственные препараты на протяжении всей жизни, то вирус как бы засыпает и не наносит вреда организму. Человек может вести обычный образ жизни, и только анализ может показать наличие вируса в организме, но при этом человек незаразный.

Но тогда я этого не понимала, и проблема для меня приобрела размеры вселенского масштаба. Мне было стыдно и противно самой от себя. Я закрылась, перестала общаться с родными и близкими, ограничила общение с подругами, перестала путешествовать и посещать людные места. Я, как улитка, спряталась в своём панцире, чтоб меня никто не видел и я никого не видела. Депрессии накрывали меня одна за другой, ничего не радовало, я стала много курить и употреблять алкоголь. Депрессия – это защитная реакция организма. Депрессия бывает очень опасной, и в худших случаях человек может даже покончить с собой. Организм пытается уберечь человека от такого неправильного решения и полностью лишает его энергии, чтобы он не совершил действий, направленных против самого себя. Я была на грани. Практически каждый вечер я проводила в слезах, сидя на окне с бокалом и сигаретой в руках, в своих мыслях… И никто не мог мне помочь, я никому ничего не рассказывала, я всё держала в себе. Окружающие списали всё на послеродовую депрессию. Да, я совсем забыла про своего маленького сына, который так нуждался в маме. Я не могла, материнские чувства во мне не просыпались. Я не могла дать ребёнку любовь, меня переполняла ненависть к себе и мужу. Я больше была похожа на робота, который на автомате менял подгузники, кормил, гулял, укладывал спать. Никакой радости материнства. Так дальше продолжаться не могло, мне нужно было куда-то сбежать, и я сбежала на работу. Правда, я не вернулась работать в офис. В офис вернуться я не могла, я же болею такой позорной болезнью. Я арендовала квартиру и стала работать в ней. Это был мой необитаемый остров, куда я сбегала от реальности: я полностью погружалась в работу и проблемы реальной жизни меня не беспокоили. А проблем было очень много. Мой муж оказался весьма «интересным» человеком, которого беды и несчастья преследовали на каждом шагу. Он постоянно куда-то встревал, вляпывался, залетал – одним словом, ходячее несчастье. Мне было очень жалко его, и я всячески пыталась ему помочь. Все зарабатываемые мною деньги уходили на его спасение. Мне даже казалось, что чем больше я зарабатываю, тем больше он вляпывается. С каждым днём я всё сильнее и сильнее чувствовала, как болото меня затягивает. Нежелание возвращаться домой увеличивалось с каждым днём всё сильнее. Просыпаясь утром, я испытывала разочарование оттого, что проснулась и что это всё не сон, а моя адская жизнь, которую я ненавижу. Ненависть к мужу с каждым днём становилась всё острее, но я не могла уйти, я терпела. Мне очень страшно было остаться одной. Кому я была нужна с ребёнком и такой позорной болезнью?