Дмитрий Семеник - Настоящая любовь. Тайны любви до брака и в браке

Неужели после такого люди вместе уже не могут быть? Неужели невозможно восстановить семью и нужно жить дальше уже по-отдельности? Боль и раскаяние у меня со временем только усиливаются. Помогите, пожалуйста, советом. Когда мы венчались 8 лет назад, батюшка мне сказал, что очень большой груз на себя беру, могу не справиться…

Лилия, 27 лет

Очень трудные времена наша семья переживает.

Была измена страшная, вероломная: длилась три года, с моей подругой, а затем еще одна – банальная, в командировке. Господь уберег меня, и узнала я об этом только постфактум, когда уже роман с подругой был на излете. Узнала бы обо всем раньше, в разгар их отношений, вряд ли пережила бы. А к тому моменту наши отношения подошли к неизбежному в этой ситуации кризису, который в интерпретации моего мужа был сформулирован как «прошла моя любовь к тебе, а значит продолжать жить вместе – нечестно».

День, когда он это сказал, стал началом самого страшного и черного периода моей жизни, который продолжается до сего дня. Весь этот период можно разделить на три этапа: первый – это сразу после страшных слов о нелюбви и последовавшем вскоре ударе с изменой. Тогда задача была только одна: просто выжить. Прожить еще один день. Вам это может показаться странным, но, опасаясь за мое душевное и физическое здоровье, в этот период муж мой постоянно находился рядом со мной. Любому человеку очень больно слышать такие слова, но когда взаимная любовь является воздухом и хлебом вашей жизни, когда она представляется чем-то безусловным, нерушимым – это больно вдвойне.

И он знал, какой силы удар мне нанес, и небезосновательно опасался за мою жизнь. Все мои предложения об измене от отвергал, говорил лишь, что «просто мое былое чувство к тебе как будто кто-то отнял». Что он ужасный человек и испортил мне всю жизнь. Я сквозь слезы повторяла только одно: «Этого не может быть. Это неправда. Это ошибка». И это был не истерический бред – я была уверена в этом и в том, что он что-то не договаривает.

В течение двух недель после этого я выживала только непрерывным повторением одной-единственной молитвы, которую я знала, а еще его заботами. Через две недели он поехал в командировку, вернулся, и я узнала, что там он вступил в греховную связь с какой-то девушкой. В день, когда я узнала об измене, я попросила его отвести меня в храм (до этого мы бывали в церквях, но больше из культурологического интереса и почтения на расстоянии, хотя наш брак – церковный. Но венчались мы скорее из-за беспредельности любви друг к другу и желания «увековечить» эту любовь всеми доступными на тот момент способами).

Он отвел меня в храм, но сам не зашел – ждал снаружи. Батюшка, выслушав мою исповедь, посоветовал ни в коем случае не раскрывать своего знания, а молиться, ходить в храм, пытаться приводить в храм мужа. Тогда же он впервые поговорил с моим мужем, и тот день принес нам обоим пусть недолгое, но такое необходимое обоим облегчение и надежду.

Наша жизнь была очень странной в то время: мы одновременно служили и источником огромной боли друг для друга, и утешением. Мы могли делить эту боль только друг с другом, и когда не касались запретной темы наших отношений, обращались друг с другом бережно, нежно, чутко. Но – без лишних слов и обещаний. Мы общались в то время даже больше, чем обычно. Ездили отдыхать в отпуск с друзьями, и там даже организовали празднование четырехлетия нашей совместной жизни (тогда он единственный раз «наполовину признался», сказав в подпитии, что мы знаем друг о друге больше, чем говорим).

Мы читали много книг и смотрели фильмы вместе и затем в обсуждениях прочитанного говорили обо всем на свете: о жизни, о Боге, о добре и зле, о человеческой натуре и о любви. Но мы жили тогда одним днем, не заговаривая о главном. Порой мне самой бывало трудно поверить в случившееся, поскольку духовно мы стали еще ближе.

Так прошло лето и начало осени. Он перестал общаться со своей командировочной пассией по телефону, мы даже начали строить какие-то планы на будущее, и постепенно надежда на лучшее стала крепнуть во мне. Вместе с тем я чувствовала, что не понимаю до конца, что происходит с мужем, что остается какая-то еще причина, терзающая его. И вот тогда я узнала о его трехлетнем романе с моей подругой, рядом с которой мы прожили долгое время, но на тот момент почти не общались уже полгода.

Это стало началом второго этапа нашей горестной борьбы. Сказать, что для меня это был шок – это не сказать ничего. Этим смертным грехом он убил меня прежнюю, и рождение заново мне далось ох как нелегко. Пришлось переосмысливать всю нашу прошлую жизнь, которая при всех существовавших проблемах казалась окружающим и нам самим такой счастливой. Мы всегда выглядели для всех многочисленных друзей идеальной парой, а сами гордились своими отношениями. И несмотря на весь ужас содеянного я не могу не восхищаться, насколько «безукоризненно» мой муж все это время вел себя по отношению ко мне, ведя эту страшную двойную жизнь: его забота, уважение, нежность не оставляли никаких сомнений в том, что он меня любит.