Дмитрий Семеник - Примириться с болезнью

– Я считаю, что если отношения, которые людей связывают, – семейные или профессиональные – дороги и важны, то они останутся на прежнем уровне. Сохранением этих отношений ты как бы свидетельствуешь, что эти люди важны для тебя. Отношения с семьёй, общие праздники, к примеру – если это сохранится, значит, это действительно имеет значение для всех. Болезнь в этом случае выступает как проверка.

– Болезнь вообще – это проверка чего? Многие говорят, что в болезни проявляются разные сущности человека.

– Мне болезнь дала колоссальное стремление к молитве. Я помню, как перед тем, как на операцию ложиться, я вдруг эти бумажные иконочки, которые у меня уже запылились, все перебрал, расставил. Я всё время молился. Это было какое-то невероятное понимание важности происходящего в молитве, в лицезрении образов святых. Болезнь уходит – и градус этого состояния снижается. Стоит болезни или какой-то угрозе появиться, как она меня толкает к иконам, заставляет молитвослов найти быстрее.

Есть песнопение, которое начинается словами «Волною морскою…». Вот это как раз похоже на то, что тебя морской волной бросает туда, где не молиться невозможно. Это и есть проверка: значит, всё-таки есть эта потребность, это ты лентяй и олух, а стоит только жизни войти в драматическое по-настоящему состояние, – и оказывается, молишься.

– А как быть с профессией? С делом?

– Вообще надо продолжать делать то, что ты делаешь. Если дело, которым ты занимаешься, важно для тебя, то надо активизироваться, чтобы оно не пострадало, если ты вдруг выпал из игры. Я редактор, а не руководитель, у меня несколько другая ситуация. Но коллеги поддержали меня, мы даже проводили планёрки в больнице.

При этом, от многих ненужных вещей в работе ты как бы освобождаешься, ими можно не заниматься. К примеру, если раньше я считал себя обязанным прочитывать какие-то огромные рукописи, которые приходили в редакцию, или совершать какие-то «рабочие» звонки или встречи, которые не имели никакой пользы, то с болезнью всё это отпало. Было то, что я был обязан делать, и я говорил: «Простите, мне надо успеть сделать важное», и меня понимали.

– А зачем продолжать делать свое дело? Какой в этом смысл, если мы говорим о смертельной болезни?

– Я говорил о себе. Я понял, что то, чем я занят, – один из подарков, который мне дан, мне разрешено этим заниматься, и продолжать. Пятнадцать лет уже. А кому-то нужно наоборот всё пересмотреть. Для каждого смертельная болезнь – это свой урок.

– Кому-то может быть как раз личной, семейной жизни нужно уделить внимание.

– Обязательно! Семейная жизнь – это самая главная сфера проявления любви. Порой, если у тебя есть важное Дело, с большой буквы Д, семья превращается в некое привычное, рутинное место времяпрепровождения между одним днем служения и другим днем служения. Тут искушение очень большое. За семейной жизнью надо следить всё время. С ней всё всегда непросто. Потому что, находясь близко с другим человеком или людьми, ты постоянно меняешься, испытуешься, проверяешь на прочность всю свою жизнь и строишь самое главное. Дело бывает тоже очень важным, но никакой альтернативой семье оно просто не имеет права быть.

– А не возникает ли ощущение отдаления: семья останется, у них начнется своя жизнь, жена выйдет замуж за кого-то ещё, а я вот ухожу, – и некое охлаждение на этой почве?

– Нет. Есть одна вещь, которая меня потрясла в Пушкине, который, конечно, очень по-христиански прощался со своей жизнью и переходил в вечность, – то, как он заповедовал своей жене: держи по мне траур столько-то лет, а потом обязательно выходи замуж, надо поднимать детей. Здесь не было нелюбви притом, что он её отдавал в чужие руки.

Брак навсегда заключается. Он мог бы сказать: ни за кого не смей идти, неси свой крест, встретимся на небесах и так далее. А он ей сказал: «Если умру, подожди несколько лет, помолись, а потом выходи замуж обязательно». Так может выразиться глубокая забота и любовь к семье, трезвость, понимание другого человека, его слабостей, того, что ему нужна будет помощь. Её столько обвиняют, а она очень твердо выполнила то, что ей сказал супруг. Ланской оказался прекрасным мужем. И так бывает.

А отдаление… На своем опыте я ничего такого не видел и за другими семьями в этом плане не следил. Но бывает всё, жизнь может явить любые примеры.

– Одно дело, если был некий смертельный диагноз, потом надежда на лечение, потом лечение вроде оправдывает себя. Всё-таки есть некий оптимизм. А если человек живет и видит, что это все-таки путь к концу, что такому человеку можно сказать? Чем в этот момент следует озаботиться?