Наталья Короскина - #Наташапишетсказки. Сборник терапевтических сказок для детей и взрослых

Сложив крылья, Сова камнем полетела вниз. Земля манила её сильнее, чем звезда. Что-то тут было сегодня такое, мимо чего невозможно было пройти.

На земле было тихо и тепло. Сове, которая приземлилась и сложила крылья, неудобно было шагать среди непричёсанной травы. И, по закону приспособления к окружающему миру, птица стала уменьшаться. Её тело стало гибче, а крылья – меньше. Они превратились в ловкие лапы. Вместо клюва показался маленький влажный носик. А вместо перьев сова обросла пушистым серым мехом.

Неслышно и неспешно шагала теперь наша Сова-кошка. Странное ощущение, что что-то не так, не покидало её. Ведь в душе она оставалась совой. Но свой путь продолжала теперь в кошачьем обличье. Новые инстинкты, а с ними и новые желания двигали нашу кошечку вперёд. И это было полностью её решение.

Что произойдет с ней дальше, как думаешь?

– У тебя столько карандашей, столько цветов! Почему жёлтое?! – возмущалась Катька. Она хоть и была лучшей Маришкиной подругой и во многом поддерживала её, но принять ядовитый и неправильный небесный цвет никак не могла.

– Я рисую только то, что действительно вижу, – привычно отвечала Маришка, со вздохом отводя взгляд в сторону. Негромко отвечала. Будто сама себе. Потому что Катюху переубедить было сложно. Да и ни к чему.

А Катю этот ответ будоражил и выводил из себя. Она высказывала тысячу доводов, почему так быть не может. Рассказывала про розовые, сиреневые, оранжево-алые небеса, но никак не желтые. Подруга даже делала поправку на «видение художника» и передачу настроения через цвет. Но ярко-желтый ей казался совершенно не небесным цветом.

А пока Екатерина приводила доводы, тараторя без умолку, Марина проваливалась в мир своих интровертных грёз. И монотонные Катюшины рассуждения с порывистыми эмоциональными всплесками только помогали погрузиться художнице ещё глубже в яркие, никому, кроме неё, неизвестные воспоминания…

…Марина любила гулять одна. Она уходила с асфальтовой деревенской дороги в лес или в поля и неспешно шла туда, куда вела тропинка. По пути она осматривалась в поисках вдохновения и размышляла. Иногда образы приходили извне, иногда – изнутри. Но самое классное было, когда Муза сплетала нити внешнего и внутреннего в единый великолепный, ни на что не похожий холст.

Так вышло и в этот раз. Свернув интуитивно по едва заметной тропке и преодолев узкую полосу редкого леса, девушка вышла на дорогу, вдоль которой тянулись чередой вышки с проводами. Или наоборот может? Дорога тянулась вдоль вышек. Скорее так. Вышки тут были главнее. Важнее. Старше.

Справа от Маринки виднелась деревушка с дюжиной домиков. Старенькая, простенькая. Будто заблудившаяся в лесу и прибившаяся к вышкам под защиту: мол, укроют, выручат, если что! Глаза художницы тут же оживили ветхие домики, придав им индивидуальный характер и еле уловимый шарм.

Ноги сами повели Маришку к домикам. Бегло осмотревшись, девушка без колебаний зашла в приоткрытую калитку. Будто бы Марину тут давно ждали.

Так и было. Художницу ждали её – да, именно её – личные образы, сюжеты и композиции. Ни в доме, ни на участке никого не было, поэтому Марина присела на плетёный стул под яблоней и уставилась в сторону вышек. Стул под девушкой закачался, солома местами лопнула, но это ничуть не отвлекло увлечённую наблюдательницу. Она лишь ловко сбалансировала неустойчивость и замерла, разглядывая удивительный пейзаж.

Художник: Ярослава Киреева

Вид был манящий и гармоничный. Каким и должен был быть. Вышка еле слышно гудела, успокаивая эмоциональную душу. А небо разливалось над всем этим пейзажем широко и приветливо. Разливалось насыщенным кадмием.

«Ну и какое же оно жёлтое? Оно не жёлтое!» – почудился Маринке голос подруги. Пусть говорит и думает, что заблагорассудится. Пусть! В глазах художницы золотыми бликами отражалось желтое – именно желтое небо! Яркое. Неправильное. Но вполне гармоничное – Маринино небо. И описать иначе, кроме как карандашами или красками, девушка не умела. Да и не хотела в принципе…

…Образ монотонно бормочущей подруги постепенно вернулся вместе с Марининой способностью воспринимать действительность. Она повернулась к подруге, изрядно уставшей к тому моменту болтать в одиночку, и начала свой монолог. Теперь замерла Екатерина…