Михаил Калдузов - Самадхи. Книга жизни. Для всех идущих

«Я всегда делал, даже когда было лень и выбор, идти или ехать, я шел. Потому как ехать каждый мог. А я шел.»– некоторые любят именно ходить, это не противоречит их комфорту. Мой троюродный брат километры накручивает и не просто так, а именно по горам, чем сложнее маршрут, тем сильнее у него азарт. Когда в походы ходят, то неделями в горах обитают, С малым количеством пищи и все время по горам, по валунам, вверх-вниз. Только палками иногда пользуются.

Ответ:

"Самадхи нет нужды в пище, то почему Вы писали ранее, что наедаетесь бесконтрольно перед большим объемом работы?”– в Самадхи есть нужда пищи в тебе. А она есть люди. Зачем там быть, как не целью гармонизации? Духовная пища для меня люди. И помощь. Физическая энергия плоти создаёт реакцию. Но я отвечаю людям будучи голодным, то есть до 15.00 все ответы, порой и до 17.00 идут на голодный желудок, то есть пустой. И общий фон осознания от этого не меняется. Он в const. То есть я могу съесть вафлю, с горьким чаем, и быть сытым будто целого слона. А уже наедаюсь я ближе к вечеру, когда просто почему бы и нет, раз в этом есть нужда? Ну то есть, этот процесс, работы с энергией, что-то вроде толкания снаряда. Самадхи это состояние, – но расширять его границы возможно лишь уже будучи в самадхи, и лишь путем работы с энергией. Как олимпийский чемпион. Тренировка происходит по такому же принципу. Можно не есть, ни пить, но мне это не нужно; эта не сама цель, – это уже намеренное ограничение с моей стороны целью кому-то, что-то доказать. А я и так знаю, какое оно во мне, и как оно начинает, подобно в утробе матери ножка ребенка греть мне душу, когда я напрямую воссоединяюсь с ним – целью помощи другим. Так что отбросьте вон сомнения по этому поводу. В Самадхи одновременно можно созерцать и созидать лишь при условии, что вы и человек, и дух одновременно. А не кто-то один. Если дух, то только созерцать. Но созидать физически нет. Вы в отключке. А если человек, то и духа нет – он созерцает за созидающим. Поэтому еда нужна, как катализатор, и возбуждения нейросетей, но не гормонов. Они уже отдельной жизнью живут на полную катушку, по умолчанию.

“…как можно что-то тратить, находясь в большом пустом зале в подвешенном состоянии”– например, пойти к подруге и начать обсуждать житейскую тему о неприятии N-ым иных обстоятельств, отягчающих или косвенно задевающих вашу жизнь. Всякое может быть. Уборкой по дому. Или какой-то бессмысленной деятельностью, найти занятие можно где угодно, и когда. Особенно если чувствуешь, что есть силы и их нужно обязательно (!?) куда-то деть.

“…некоторые любят именно ходить, это не противоречит их комфорту.”– я указал про любовь к погоде. Так пусть идут тогда, когда на улице дождь, а у них нет зонта, а не скорее бегут от него, под крышу обстоятельств. Тогда я пойму таких людей, что они сделали правильный выбор. А так нет. Это оправдание эгоизму. Я пойму их, когда они намерено пойдут сквозь холод и унижающие их зону комфорта обстоятельства, принятием, что все есть Абсолютное, и важность того, как они к нему относятся априори. А не только их эгоистичная любовь и вид, что они добры, а от холода и прочих погодных, ущемляющих их эгоистическую волю – бегут, забывая о силе непомерного единства.

“Мой троюродный брат километры накручивает и не просто так, а именно по горам, чем сложнее маршрут, тем сильнее у него азарт”– снова не то. Здесь даже выбора нет. Ему просто нравится. А это уже подразумевает без-упречность, в которой нет выбора. Он уже любит природу и ему незачем этому учиться, он уже частное единого. Речь не про любовь к делу, а преодолению страха, сомнения, упрёка к барьеру если такой возникает на пути. То есть, когда возникает упрёк. Ваш брат, он уже в своей стихии, ее нашёл. Но грань в том, что он добровольно принял себя и проявил в этом бесконечном. А я говорю о тех, у кого ещё есть право выбора: проявлять себя в бесконечном, или от него «убегать» – в зону комфорта, тепло, уют.

“Поэтому еда нужна, как катализатор, и возбуждения нейросетей, но не гормонов. Они уже отдельной жизнью живут на полную катушку, по умолчанию.”– но почему тогда даже не ведающие Самадхи могут обходиться без пищи и почти без сна? Если даже они могут, то зачем пища и сон тому, кто в Самадхи?

“…например, пойти к подруге и начать обсуждать житейскую тему о неприятии N-ым иных обстоятельств”– в этом состоянии нет желания пустословить. Я ведь уже писала, что сложно даже мыслить. Хотя, есть такая штука, что если приходится говорить по делу или кто-то обратился ко мне с разговором, то речь появляется сама по себе, без мысленного процесса. И откуда что берется? Причем все складно отвечается и даже в нужном для человека русле. Но сама не ищу общения.