Анна Колесникова - Смогла одна, или Бонусы соло материнства

Повторяясь из года в год, соблюдение повелительного наклонения становится нашей второй натурой. Человек начинает мыслить по трафарету, с повиновением исполняя чужую волю, навязанную извне. Младенческая острота восприятия собственныхпотребностей и желаний притупляется, яркие ребяческие протесты блекнут, внутренний голос перестает звучать. Жесткий каркас мышления сантиметр за сантиметром обрастает колючим покровом стереотипных действий. Шаблонно мыслим – шаблонно живем с постоянной оглядкой на общество.

Взяв в охапку мешок смелости, позволю себе переиначить известную фразу, принадлежащую отцу марксизма – «Сознание определяет бытие». Наша реальность – следствие нашего мышления. А раз мышление наше ограничено стеклянным потолком социальных рамок, то и лимит реальности, в которой мы обитаем, выглядит исчерпывающим. Замкнутый круг, не правда ли? Человек приходит в общество, чтобы подчиняться его законам, следовать его правилам, соблюдать его каноны. Становясь частью системы, ты превращаешься в один из миллионов винтиков, который в движении по заданному алгоритму теряет свою уникальную резьбу. И, услышав однажды банальный вопрос: «А чего же хочешь ты?», не сможешь найти истинный ответ, ведь под гнётом чужих желаний свое, настоящее исчезает.

Так случилось и со мной. Училась на отлично, чтобы соответствовать высоким стандартам. Была прилежной дочерью, чтобы вызвать восхищение. Стремилась заслужить авторитет хорошей девочки для всех вокруг, чтобы уважали. Чтобы похвалили. Чтобы оценили. Чтобы признали. Извне. Чтобы подтвердили нормальность и допустили в систему к таким же полезным единообразным винтикам.

Система исправна в своей непрерывной последовательности, и значит каждый шурупчик должен совершать возвратно-поступательные движения, строго соответствуя заданному алгоритму, установленному времени и регулярной частоте оборотов. В семь лет пойти в школу, в восемнадцать лет непременно знать, какой профессии ты хочешь посвятить жизнь, в двадцать два года найти работу по специальности, до тридцати лет обязательно выйти замуж и стать матерью – иначе, дорогуша, бракованный ты винтик, ненормальный – и прочь из системы.

Система – механизм жестокий, который работает по жестким законам: либо прогибаешься, либо вылетаешь в утиль. И если твоя резьба не подходит под стандарты ГОСТа, жернова устройства запросто сделают мелкозернистую муку из твоих представлений о мире и выплюнут как перемолотый жмых твои желания и мечты. У большинства не хватает смелости рискнуть своей цельностью во имя собственной ценности. В итоге, выбираешь меньшее зло под названием «норма».

Помнится, еще во времена пытливого студенчества, всем известного своим дерзким нигилизмом и максимализмом, мы с однокурсниками очень часто рассуждали на тему нормы. Что есть норма? Кто ее устанавливает? Чем ее измеряют? И если в точных и прикладных науках более-менее понятно, что вариант нормы определяется экспериментально-опытным путем и составляет те самые восемьдесят семь с хвостиком процентов, то что есть мерило нормы для столь абстрактной и неосязаемой категории как счастье? В каких единицах измеряется человеческое счастье? Каков вариант нормы женского счастья? Где та самая страница в ГОСТе, детально описывающая необходимые элементы эталона счастья по-женски?

Каждая сфера человеческой жизни подчинена стандартам качества, отклонение от которых принято считать девиацией. Государство требует от своих граждан соблюдения законов – это норма. Отклонение – есть преступление. Медицина ориентируется на референсные значения анализов и по ним определяет уровень здоровья. Отклонение – есть болезнь. Цензор речи – это выбор слов и выражений. Отклонение – есть брань. Деловой костюм на бизнес завтраке – это норма. Отклонение – есть эпатажный образ в ситуации дипломатических переговоров. Норма общества, наконец, – это шаблон поведения, который понятен большинству. Отклонение – есть социальная инвалидность. Норма – это всегда про правило, принципы, строгость и условность. Норма – это про идеальный образец и типичный вариант. Норма – это про соответствие обществу, и печать патологии ставится на том, что не соответствует стандарту.

Норма почти всегда опирается на силу большинства. Того самого большинства, которому хорошо в стабильности и безветрии. Того самого большинства, которое привыкло довольствоваться малым. Того самого большинства, которое любой вызов считает неслыханной дерзостью и сломом устоев.