Р. Фрэнк Пьюселик - Истоки нейро-лингвистического программирования

И гештальт-терапия, и вечеринка частей, по моему мнению, внесли свой вклад в разработку «модели частей». Сегодня понятие «частей» кажется мне устаревшим, хотя в свое время это был полезный эволюционный инструмент. Иногда случаются такие редкие моменты, когда я прошу клиента «пойти внутрь и спросить эту часть», но все же обычно я использую такие техники, как взмах, субмодальности или шкала времени для достижения своих терапевтических целей. По моему убеждению, такие техники НЛП, как «шестиступенчатый рефрейминг» и «интеграция частей», развились из «вечеринки частей».

Метамодель была значимой вехой на пути. Как я понимаю, это была первая из нескольких моделей, сформировавших нейро-лингвистическое программирование. Метамодель представляет собой вербальный инструмент постановки вопросов, изначально разработанный для того, чтобы увеличить эффективность терапии там, где нужна была высококачественная информация. Она подробно описана в книге Гриндера и Бендлера «Структура магии», том I 4. Метамодель является лингвистической моделью, которая помогает людям в понимании конкретных проблем. Вопросы, задаваемые посредством метамодели, побуждают людей восстановить информацию, пропущенную в то время, когда они удаляли, искажали или обобщали фрагменты информации (то есть использовали языковые нарушения).

На тренингах по гипнозу в горах Санта-Круза мы практиковали глубокую трансовую идентификацию, используя в качестве моделей Милтона Эриксона, Вирджинию Сатир и Фрица Перлза. Целью было испытать на себе некоторые из их интуитивных и поведенческих приемов, чтобы потом использовать их в консультативной и терапевтической работе.

Лично для меня изучение гипноза требовало больших усилий, особенно в тех случаях, которые доктор Эриксон называл явлениями глубокого транса, включающими в себя позитивные и негативные галлюцинации, искажения во времени, амнезию и глубокую трансовую идентификацию. Для меня изначально это было очень сложно, но я продолжал пытаться, потому что считал очень важным испытать эти состояния – прежде чем я начну учить других. Я воспринял как личный вызов возможность научиться контролировать те вещи, которые уже контролировало мое подсознание, такие как позитивные галлюцинации и временные искажения. Я также научился видеть без контактных линз и восстановил воспоминания об автомобильной аварии, которые полностью выпали из моего осознания на некоторое время.

Учиться гипнозу было очень увлекательно. Огромное удовольствие принесла встреча с Милтоном Эриксоном в Фениксе, штат Аризона, и возможность своими глазами увидеть, как он работал с клиентами. Гипноз привнес какое-то волшебство в мое обучение НЛП.

Мой вклад в продвижение непрерывного развития модели НЛП и поддержание ее целостности:

Стратегия правописания

В 1973 году Роберта Дилтса и меня пригласили провести вводный курс НЛП в западных штатах. Роберт путешествовал с пишущей машинкой и в свободное время работал над черновым вариантом первого тома «Нейро-лингвистического программирования» вместе с Джоном и Ричардом 5. Одним из пунктов нашего путешествия был Феникс, Аризона. Мы жили в доме организатора, и однажды его девятилетняя дочь пришла из школы с какими-то учебными карточками. Она испытывала трудности в написании некоторых слов, и учитель дал ей на дом несколько слов на карточках, чтобы родители помогли их выучить. Она старалась выучить слова, но ей не хватало системного подхода, даже с помощью родителей. Я вызвался помочь. Я положил одну из карточек перед девочкой, попросил ее произнести это слово и сказать, понимает ли она его смысл. Она сделала это. Тогда я попросил ее вообразить слово, написанное над карточкой. Она смогла это сделать. Я попросил ее по буквам произнести то слово, которое она визуализировала. У нее получилось. Я убрал карточку, а через 15 минут снова попросил ее произнести слово с этой карточки. Я предупредил ее, что перед произнесением слова по буквам ей нужно спроецировать слово на стену перед собой, и я наблюдал за ней, чтобы удостовериться, что она смотрит на противоположную стену. Она смогла правильно произнести по буквам слово так, как будто оно было действительно напечатано у нее перед глазами. Двадцать минут спустя я попросил ее спроецировать на стену целое предложение, раскрасить слова в разные цвета и произнести по буквам все слова в предложении. Стратегия правописания, благодаря нюансам вариации, может также охватывать более сложные трудности правописания, например, неспособность удерживать в уме более трех слогов.