Душица Лабович - Энсо, или Как она раскрыла тайну

Позже эти записи неведомыми путями оказалась в руках некоего знаменитого гуру, у которого из-за них вышли большие проблемы с властями. Но он принес себя в жертву во имя следующих поколений, уехал далеко на Восток и стал тайно передавать учение только тем, кто нуждался в его помощи. Одного из его потомков-самоучек звали Денвер.

*

Со всех концов, вероятно, круглого зала, послышались громкие аплодисменты. В середине стояла обычная и всем уже, несмотря на необходимость, надоевшая трибуна, с которой какой-то, наверное, известный телеведущий по-английски говорил об искусстве. Шла церемония награждения, как объявлялось, выдающихся художников мира. Это были художники, которые творили не ради того, чтобы показать собственные таланты и способности, а для того, чтобы сердцем через свое искусство выразить единственное послание, которое, к тому же, могли оценить, наверное, только единицы. Приближался момент провозглашения имени одного из трех творцов, достойных носить титул самого заслуженного и самого известного художника года. Стоя перед полотнами одного из авторов недавно созданных картин, которые врезались в память людям, человек чувствовал, что они написаны именно для него. И вот – ведущий произнес имя, и из-за кулис появилась она! Красивая девушка с печальным лицом и блестящими каштановыми волосами. Только некоторые пытались понять, кто она, китаянка, японка или кореянка, для всех других она была просто девушкой с Востока. Аплодисменты были настолько сильны, что слились в единый звук, так, по крайней мере, ей показалось. Позади нее на светящемся экране появилась простая подпись По . Она взяла микрофон в руку, у нее на лбу выступили капельки пота.

Не слава делает людей бессмертными, но послание, которое передают их творения, – подумала девушка, но ничего не сказала.

В то самое время, когда она хотела произнести слова благодарности, послышался сильный удар – хлопнула створка окна. Она почувствовала боль в груди, которая стала еще сильнее от промелькнувшей мысли, что она слепая. Она приложила руку к сердцу, но его не почувствовала. Болело сердце, которого у нее уже давно не было. Возможно ли это? Возможно, я сама тому свидетель, – подумала она о сердце. Как бы то ни было, она чувствовала только эхо его ударов в пустом пространстве.

Она рукой нащупала свою тросточку, подошла к окну, чтобы закрыть его и снова лечь в постель. Кровать – наше спасение , – на мгновение обрадовалась она. Кровать всегда с готовностью ждет нас, она с сожалением нас отпускает, когда мы оставляем ее на некоторое время, которое нам обычно кажется кратким по продолжительности, а ей, вероятно, кажется долгим. В который раз разочарованная в себе и в своих несбыточных снах, девушка повернулась на другой бок, чтобы дождаться момента, когда ей больше не нужно будет спать, то есть утра.

Ее ветхий дом располагался на берегу реки Меконг в провинции Юньнань. Девушка выросла в маленьком городке на севере Китая, где она перенесла свою первую потерю. Ее отец и брат погибли, и из-за этого она и ее мать переехали на юг. Как она пережила эту потерю, она не помнила. Воспоминания для обычных слепых не очень важны, но она была не обычной слепой. Для нее важно было даже то, чего она не помнила. И пусть это случилось давно и не врезалось ей в память, потеря есть потеря, это не человек, она не стареет со временем.

Когда она подросла, и наступило время проститься с детством, как это определено человеческими правилами и чужими сравнениями идеализированного мира с миром реальным, она узнала о себе правду, которая в тот момент ей показалась горькой.

– Организм устроен так, что он может познать мир в любом месте, благодаря своим органам чувств, которых существует пять. У тебя есть всего четыре, и, несмотря на это – ты прекрасно справляешься в этом мире, – сказала ей мать.

– А сколько у тебя, мама, органов чувств, тоже только четыре?

– Ты лишена зрения. Ты, По, слепая от рождения, – сказала мать, пытаясь уйти от ответа.

– А у тебя есть чувство зрения? – спросила девочка.

– Да, у меня есть, – ответила мать и горько заплакала.

Тогда По впервые узнала, что то, что она не такая как все, для людей может быть печальным и стать причиной для жалости. Эти слезы окрасили весь ее мир в темно-золотой цвет заходящего солнца, которого она никогда не видела. Для нее ночь наступила на заре.

С тех пор она жила в своих желаниях и мечтах о том, что могло бы быть. Но она знала, что ее слепоту не может излечить никакая высшая сила, и тем более она сама. Себя она особенным человеком не считала.