Вадим Шлахтер - Как стать плохим парнем

Главное, у тебя не должно быть ни тени сомнения в твоей абсолютной нормальности.Ну да, в крови, в дерьме. Ну и что? Подумаешь! Чего здесь особенного? Если кому-то не нравится, значит, эти «кто-то» полные идиоты!

Внутренняя установка должна быть направлена на твою абсолютную адекватность и нормальность. Ты в совершенно неадекватном виде должен быть в полном адеквате!

В свое время у меня один знакомый ходил в костюме Годзиллы по городу. Маска Годзиллы у него была поднята, и он абсолютно нормально, спокойно прогуливался в этом костюме. Это тоже одно из упражнений, когда надеваешь на себя какой-нибудь совершенно идиотский костюм и ходишь в нем по городу. Но костюмами сейчас уже никого не удивить, вокруг полно рекламщиков, которые в облике разных разностей зазывают народ в заведения. А одежда, вымазанная коричневой и красной краской (желательно масляной, чтобы она блестела), произведет сильное впечатление на окружающих.

Испачкал красной и коричневой краской брюки, белую рубашку и туфли, побрызгался водкой и пошел на работу. Там поприветствовал всех сотрудников очень бурно. Что болтал, честно говоря, не помню. Нес какую-то ахинею, потом с начала рабочего дня обошел под незначительным предлогом каждый кабинет в здании, везде воспринимался позитивно.

Мне задавали вопросы: «Что с тобой? Это флэш-моб?» На что отвечал: «НЕТ! Это я барашков резал!» – «Это краска?» – «НЕТ! Это кровь и дерьмо!»

После истерики начальницы переоделся в чистую сменку. Продолжил после работы: четыре часа ходил по городу, магазинам, ездил на транспорте, заговаривал с людьми.

Вывод: не надо было все-таки переодеваться на работе. Люди воспринимали меня по разному – кто-то отчужденно смотрел как на умалишенного (в основном мужчины моего возраста и женщины постарше), молодые девчонки восприняли все весело, мужчины более старшего поколения – тоже.

Но это коллеги, а на улице все было не так. Отчуждение у всех – это раз, половина людей просто спит на ходу и замечает меня, только если нос к носу сталкивались, – это два. Я шел с таким видом, как будто был одет в хороший костюм и при галстуке. Люди уступали мне дорогу, глаза отводил каждый второй. Редко кто улыбался – тоже в основном девушки, всего, наверное, персоны три улыбнулось. От остальных несло страхом и недоумением.

В магазинах мне вежливо отвечали, но с брезгливым выражением лиц, в основном быстро стараясь отделаться от меня. Кураж был! Мне стало ясно (не умом, а шкурой), что всем персонам насрать на других персон, что встречают, воспринимают и провожают по внешнему виду, что странных и непонятных боятся. Что люди-невидимки в городе – это бомжи, их стараются очень быстро забыть. Что полиции глубоко насрать на граждан, что я один и сам отвечаю за свою жизнь и успех…

Очень познавательный получился день.

Утром проснулся, вышел из дома, купил краску, водку и пиво.

На улице обмазался, облился, подождал, пока высохнет, и пошел на остановку.

На остановке спросил у двух девушек, сколько времени – они ответили, кривя лица. Я им поведал историю о том, что всю ночь был на бойне, валил коров, резал им глотки от уха до уха.

Подъехал троллейбус, и мы вместе сели в него. Когда ко мне подошла кондукторша, я протянул ей купюру, измазанную в краске. Она спросила, что это с ней и со мной. Я ей рассказал историю про бойню, пояснил, что на купюре всего лишь кровь и говно, но в этом ничего страшного нет! Но она отказалась брать у меня деньги и начала выгонять!

Я сказал, что никуда не выйду и буду на нее жаловаться, за то, что она меня незаконно выгоняет! Тут народ за меня заступаться начал, говоря ей, что ничего страшного в том, что я в навозе и в крови, нет! Она успокоилась и, скривив лицо, взяла у меня деньги.

Потом я отправился в продуктовый магазин купить себе воды. На входе охранник сказал, что в таком виде к ним нельзя. Я спросил у него, что такого сильно пугающего в моем виде? И рассказал ему все ту же историю. И сказал, что мне надо только воды купить. И пошел напролом. Он, скривив лицо и отпрыгнув, пропустил. Я купил воды. Кассирша тоже сначала отказывалась принять мои деньги, но потом согласилась.