Джон Гриндер - Истоки нейро-лингвистического программирования

Когда я вошел в комнату, сразу было видно, что что-то поменялось: клиент выглядел иначе. Избыточное мышечное напряжение исчезло, голос стал более низким и глубоким, поменялся ритм его речи. Я сразу спросил его, не хотел ли он в туалет – его реакция была просто великолепной. Он был крайне удивлен моим (кажущимся неуместным в его новом состоянии) странным вопросом, а затем рассмеялся, когда понял, что последний раз он посещал туалет около двух часов назад. Я был удовлетворен результатом. Через некоторое время из телефонного разговора с этим клиентом мне стало известно, что он полностью избавился от своего страха, что он не сможет вовремя добраться до туалета, если покинет свой дом, его отношения с девушкой вышли на новый позитивный уровень, и т. д.

По сей день я не знаю, как оценивать то, что произошло на самом деле: каким образом устранение несоответствия между двумя первичными (в то время) ориентирами репрезентативных систем с использованием калибровок, присоединения и ведения привело к таким результатам? Конечно, я могу строить различные предположения, но я не стану этого делать, чтобы не выстраивать в своем восприятии фильтры, которые могут помешать моей способности распознавать подобные проявления, если я столкнусь с похожим случаем. Этот пример призван привлечь внимание читателя к неисследованным аспектам классических моделей, называемых репрезентативными системами, и, возможно, кому-то из читателей захочется исследовать эти во многом неизведанные территории.

3. Я обращаю внимание читателя на общий подход, использованный в данном случае, в качестве примера возможного набора действий в необычных случаях – таких, которые не имеют прецедентов. Действуйте осторожно, так как такие случаи встречаются нечасто и вполне могут скрывать настоящие жемчужины паттернов под маркерами калибровок. Эта осторожность в исключительных случаях позволила Бендлеру и мне успешно работать с некоторыми еще более сложными запросами, которые встречались в нашей практике, постепенно обучая клиентов, к примеру, способности сознательно вызывать амнезию.

Работая с такими клиентами, мы могли применить паттерн или набор паттернов, наблюдать последствия, вызвать частичную амнезию, чтобы удалить воспоминания о нашем вмешательстве, а затем использовать второй, третий (и так далее) набор альтернативных паттернов.

Опять же, по сей день я не в состоянии четко определить, что такое использование амнезии и последующее повторное тестирование паттернов представляет собой с точки зрения эпистемологии. Действительно ли нам удавалось полностью стереть воспоминания обо всех наших вмешательствах? Стоит ли использовать такой метод для проведения исследований? В тех случаях, когда клиент демонстрировали яркие реакции – например, фобии, – это, несомненно, выглядело убедительно. Такая радикальная программа требует тщательной оценки. Возможно, существуют современные способы проверить, как именно работает такая форма амнезии, и возможно ли ее использовать в качестве исследовательского инструмента.

Айхер пишет:

Итак, благодаря введению ключей доступа, использованию аналогии сознательного и бессознательного ума, чанкинга и стратегии TOTE, был проложен мостик к НЛП.

Я так понимаю, что под мостиком Айхер подразумевает связь между академической психологией и тем, что мы делали в области НЛП в то время. Я провел один учебный год в качестве приглашенного исследователя в лаборатории Джорджа Миллера в Университете Рокфеллера в Нью-Йорке (1969–7190) и с глубоким уважением относился к работе Миллера. Хотя первоначальная трансформационная модель, разработанная Хомским в 1957 году, была заменена/расширенна к тому времени, когда я попал в Университет Рокфеллера, я отметил, что Миллер был единственным исследователем (насколько мне известно), которому удалось применить ключевые понятия Хомского для получения фактических изменений. Хомский никогда не утверждал присутствие «психологической реальности» в абстрактной работе в области синтаксиса, в которой он был пионером. Миллеру удалось определить, например, длительность процессов построения предложений, которые отличались количеством постулированных преобразований, связывающих глубинную структуру с поверхностной структурой. Одним из важных вкладов Миллера стала статья «Магическое число семь, плюс-минус два», 2опубликованная в 1956 году, которая до сих пор является одной из самых цитируемых работ, опубликованных в области психологии.